Сохранившаяся еще с застойных времен психология "верности хозяину" мешает российским судам общей юрисдикции быть действительно независимыми и принимать законные решения. Особенно остро эта проблема стоит в условиях незатухающего конфликта Верховного и Конституционного судов. В беседе с корреспондентом Ъ СВЕТЛАНОЙ Ъ-МИХАЙЛОВОЙ ситуацию согласилась прокомментировать заместитель председателя Конституционного суда РФ ТАМАРА МОРЩАКОВА.
— Полномочия Верховного и Конституционного судов разграничены в Конституции. ВС является высшей инстанцией по делам, подсудным судам общей юрисдикции. КС решает вопросы соответствия законов Конституции. Как вошли в практику посягательства одного суда на полномочия второго?
— Все началось с постановления пленума Верховного суда 1995 года. Оно дает разъяснение судам общей юрисдикции относительно непосредственного применения ими Конституции. В нем также говорится, что при возникновении вопроса о конституционности законодательного акта судья вправе обратиться в КС. Конституционный же суд считает, что судья, применив непосредственно Конституцию при разрешении конкретного дела, обязан это сделать. Это вытекает из федерального конституционного закона "О Конституционном суде". А также из закрепленного в Конституции равенства граждан перед законом и судом. Как же это равенство может обеспечиваться, если судья не обратится в КС и закон будет по-прежнему применяться в других судах?
— Если суды обязаны обращаться в КС, то почему они не всегда это делают?
— У меня есть опасения, что этому способствует практика Верховного суда. Вот недавно он попросил нас представить все запросы судей за этот год. Кроме того, в ряде случаев ВС принимает к рассмотрению дела, относящиеся к компетенции КС. Такая ситуация сложилась, например, в связи с проверкой в Верховном суде решений нижестоящих судов по законам о выборах в субъектах РФ. КС постановил, что выборы в субъектах могут быть назначены в те сроки, которые предусмотрены законодательством субъектов. И если устав субъекта РФ предусматривает возможность продления полномочий законодательного органа, то это право субъекта, коль скоро периодичность выборов в целом соблюдается. А Верховный суд все-таки принимает к рассмотрению жалобы на такие законы субъектов, не считаясь с правовой позицией КС (хотя должен защищать права гражданина по конкретным делам, а не решать вопросы конституционности законов). Выходит, ВС способствует тому, что судебная практика в целом теряет ориентиры и лишается единого подхода к пониманию конституционности законодательства.
— И все-таки какой позиции придерживаться судам? Ведь непосредственно вышестоящим над ними является Верховный суд, а Конституционный существует как бы параллельно. Его решения являются обязательными для всех, однако последнюю "отмашку" судьям дает именно суд Верховный.
— Не последнюю роль здесь играет психологический фактор. Вопросы, находящиеся в компетенции КС, должны решаться только в этом суде. Так бы и было, не существуй механизма отмены решений судов Верховным судом. Его контроль, а также учет количества отмененных им же решений — как показатель брака в работе — ориентируют судей на принятие позиции ВС, в том числе при рассмотрении дел, касающихся конституционности законов. Выход из положения прост — внести незначительную поправку в постановление пленума Верховного суда, о котором говорилось выше: "При разрешении дела, основываясь непосредственно на нормах Конституции, суд, не применяя противоречащий Конституции закон, обязан обратиться в Конституционный суд" ("обязан обратиться", а не просто "обращается", как в постановлении). И конфликт будет исчерпан.