Конституционный суд (КС) опубликовал определение по жалобе экс-совладельца ЮКОСа Платона Лебедева на невозможность условно-досрочного освобождения (УДО) для российских заключенных, не признавших своей вины. КС принуждать к раскаянию в обмен на свободу запретил, однако применяемую для этого норму Уголовно-исполнительного кодекса (УИК) не отменил. Защита осужденного считает позицию КС "страусиной", напоминая о массовом неисполнении судами таких решений.
Решение по делу в отношении Платона Лебедева, вынесенное 1 марта (см. "Ъ" от 3 марта), но обнародованное лишь в начале этой недели, отвечает на третью по счету жалобу, поступившую в КС в связи с делом ЮКОСа. Все они были рассмотрены на закрытом заседании и не в полном объеме. Однако Платон Лебедев удостоился не "отказа в рассмотрении", как до него ЮКОС и Михаил Ходорковский (вместо проверки норм Налогового и Уголовного кодексов соответственно), а определения "с позитивным содержанием". Напомним, осужденный на 13 лет предприниматель оспаривал "порядок обращения с ходатайством об УДО", в котором, согласно ч. 1 ст. 175 УИК, "должны содержаться сведения, свидетельствующие о том, что для дальнейшего исправления осужденный не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания", поскольку он "частично или полностью возместил причиненный ущерб или иным образом загладил вред, причиненный в результате преступления, раскаялся в совершенном деянии". Эти критерии заблокировали для господина Лебедева путь на свободу: Вельский райсуд Архангельской области и облсуд региона в 2011 году отказались его выпустить, поскольку он "в содеянном не раскаивается" и "намерения возмещать ущерб в добровольном порядке не проявил" (к тому же допускал нарушения режима, не поощрялся и стремления к законопослушному поведению не обнаруживает).
КС напомнил, что с 2005 по 2010 год он уже более шести раз указывал, что "отсутствие в ходатайстве осужденного указания на раскаяние в совершенном деянии" не препятствует УДО. Суд, по мнению КС, лишь должен установить, нуждается ли заключенный для своего исправления в полном отбывании срока наказания. А норма УИК, категорично утверждающая, что в ходатайстве об УДО "должны" содержаться подобные сведения, по мнению КС, "не означает", что лицо, обращающееся в суд с ходатайством, "обязано" их указывать. Это гарантирует "вытекающий из Конституции свидетельский иммунитет", освобождающий граждан от обязанности давать показания против себя и не допускающий принуждения к такому свидетельству. "Иное фактически означало бы необходимость признания осужденным своей виновности, что, в случае если он настаивает на своей невиновности, ставило бы его перед выбором — либо отказаться от возможности обратиться в суд с ходатайством об УДО, либо отказаться от обжалования обвинительного приговора и тем самым практически исключить возможность его пересмотра вышестоящим судом",— говорится в решении.
Таким образом, КС полностью подтвердил правоту аргументов защиты Платона Лебедева, за исключением главного вывода — о неконституционности спорной нормы и необходимости пересмотра решений об отказе заявителю в УДО. Вместо этого КС лишь подчеркнул, что применять ее "суды общей юрисдикции при решении вопроса о наличии оснований для УДО осужденного обязаны с учетом правовых позиций, выраженных в настоящем определении".
"Практика применения законодательства об УДО свидетельствует об обратном: что указанные в ч. 1 ст. 175 УИК требования для доказательства того факта, что осужденный более не нуждается в отбытии назначенного наказания, признаются судами обязательными для применения УДО",— констатирует профессор Саратовской государственной юридической академии Наталья Лопашенко. По ее мнению, "подобная практика далеко не единичного характера" и оспоренную господином Лебедевым норму следовало признать "не соответствующей 12 статьям Конституции".
Тем не менее "определение КС изложено более развернуто и комплексно, чем в десятках предыдущих аналогичных решений, и дает основания для пересмотра решений судов об отказе в УДО, которым мы воспользуемся,— заявил "Ъ" адвокат господина Лебедева Владимир Краснов.— Однако хотя КС по существу подтвердил наши аргументы, по форме занял несколько страусиную позицию, поскольку нет никаких предпосылок к тому, что суды, применявшие УИК вопреки позиции КС, исполнят это решение".
По мнению адвоката, оно "не снимает необходимости исключения оспоренных положений из УИКа, предложенного советом по правам человека при президенте РФ" (по предварительным данным, встреча совета с президентом намечена на 15 марта). Кроме того, "КС надо задуматься, как обеспечить в правоприменительной практике обязательность исполнения его решений судами, прокуратурой и другими органами: пока ответственность за неисполнение решений остается на уровне деклараций", уверен господин Краснов. Он напомнил, что в процессе по делу ЮКОСа защита уже ссылалась на позицию КС в отказном определении по жалобе Михаила Ходорковского о том, что "неопороченная сделка не может считаться преступлением", однако суд ее проигнорировал. Это прогнозировал в особом мнении и судья КС Анатолий Кононов (см. "Ъ" от 26 октября 2009 года), отметив, что нормы закона, которые отказался проверять КС, создают "реальную опасность их произвольного применения".
"У КС фактически нет права отслеживать, как другие суды применяют его позиции, которые он вынужден повторять в своих определениях, как в решении по жалобе Лебедева",— согласен адвокат Сергей Голубок. Исполнения решений КС, по его мнению, можно добиться, позволив КС контролировать конституционность не только нормативно-правовых актов, но в первую очередь конкретных судебных решений с правом их отмены, в случае если ими нарушается Конституция. "Это сделало бы КС по-настоящему высшим судом в стране, как конституционные суды, например, в Германии и Испании. Тогда КС мог бы стать и эффективным внутригосударственным средством правовой защиты в качестве обязательной инстанции перед обращением в Европейский суд по правам человека",— считает господин Голубок.