Поздно вечером 27 ноября состоялось вручение Букеровской премии за лучший роман этого года. Как "Коммерсантъ" уже сообщал в прошлом номере, награду в $12 500 получил ветеран писательского ремесла Анатолий Азольский за роман "Клетка", опубликованный "Новым миром".
На букеровский выбор ропщут ежегодно. Ропот стал еще громче в этом году, когда в шорт-лист не попал лучший или нет, но ставший безусловным хитом 1996 года роман Виктора Пелевина "Чапаев и Пустота". Председатель жюри Игорь Шайтанов назвал негативную реакцию СМИ на состав шорт-листа мягкой — "для прессы это был сюрприз" — и добавил, что "сюрприз таился в самой литературной ситуации". Тут уж публика (писатели, издатели, журналисты, звезды) и сама реагировала мягко. Возможно, потому, что приятный голос председателя звучал как приправа к роскошному ужину на 200 персон с "тремя переменами блюд", как было обозначено в программе церемонии награждения,— термин китайско-японских трапез.
Названия блюд умиротворяюще соседствовали с шестью "переменами" финалистов: маринованный лосось в тесте с овощами, Анатолий Азольский, Дмитрий Липскеров, суприм из куриного мяса под соусом из раков, Юрий Малецкий, Ольга Славникова, миндальный торт с ванильным муссом из ягод, поданный с соусом из клубники, Людмила Улицкая, Антон Уткин. Последние двое шорт-листников отсутствовали. Улицкая — по причине пребывания в Париже, где ей дали вторую по значению романную премию Франции, премию Медичи (что ей Букер), а Уткин, не исключено, заранее узнал о том, что ему причитается только тысяча долларов, которую получает каждый из пяти непобедивших. Дело в том, что имя лауреата категорически не разглашалось до официального объявления, но единственной циркулировавшей информацией была фраза "Не Уткин".
Остальные присутствовали. Впрочем, в лицо их почти никто не узнавал — нынешний шорт-лист составился из малоизвестных сочинителей. И до объявления "сюрприза" героями церемонии, на которых направлялись камеры и объективы, были Марк Захаров, Михаил Швыдкой, Владимир Молчанов, Роман Виктюк, Алла Демидова (член жюри), Лев Аннинский, Андрей Вознесенский и прочий бомонд, которого набежало на нынешнего Букера больше, чем обычно. Но главное, что царили невиданные на Букере доселе согласие и примирение. Только писатель Вячеслав Пьецух проворчал, что "русским писателям русскую надо премию, а не английскую", и был неточен. Ибо с этого года спонсирует Букеровскую премию наш Фонд памяти П. А. Смирнова.
Критик Лев Аннинский, обычно настроенный серьезно, смеялся и шутил про свой красный глаз: "Убеждения проступают". Поэт Лев Рубинштейн, от которого можно было ожидать филиппик в адрес посконного реализма и жанровых боевиков (на этом сочетании написана "Клетка"), с выбором лауреата согласился: "Премии надо давать всегда самому старому, самому бедному и тому, у кого больше всего детей". Не факт, что у Азольского много детей. Зато факт, что Азольского хотел напечатать еще Твардовский — в те времена нечто вроде премии. Пора, наконец, человеку премию свою получить! Так думали те, кто Азольского не читал, то есть большинство. Также думала и его конкурентка по шорт-листу, заведующая отделом критики журнала "Урал" молодая романистка Ольга Славникова, читавшая всех по долгу службы: "И я бы дала премию Азольскому. За судьбу". А писатель Евгений Попов возразил, что, хоть он и женоненавистник, дал бы премию как раз ей, Славниковой. Но букеровский выбор ему понятен. Автор и ведущий литературной телепередачи "Графоман" Александр Шаталов вкупе с критиком Игорем Шевелевым разъяснили интересующимся, что выбор лауреата смел и тонок: "Вся современная проза — это развал романа, так называемые 'тексты', а Азольский написал именно классический роман. Поощрить его наперекор сегодняшним вкусам — акт мужества жюри".
Вердикт был провозглашен под гробовое молчание публики, но молчание не протеста, а умиротворения, которое только и возможно при здоровом безразличии. А вот названные перед этим лауреаты Малого Букера, врученного в этом году за философские или культурологические произведения (премию поделили Михаил Гаспаров и Александр Гольштейн), вызвали шквал аплодисментов.
ТАТЬЯНА Ъ-ЩЕРБИНА