Завершается ретроспектива Вендерса

Ангелы сыграли с Вендерсом злую шутку

Завершается ретроспектива немецкого режиссера
       В Музее кино закрывается рубрика "Шедевры Вима Вендерса". Самому давнему из шедевров более двадцати пяти лет, самому позднему и последнему — фильму "Небо над Берлином" — ровно десять. С тех пор главный режиссер нового немецкого кино осуществил несколько международных суперпроектов, опробовал и отрефлексировал все новейшие технологии в области визуальных искусств, но ничего путного не произвел.
       
       Словно желая наглядно продемонстрировать казус Вендерса, Киноцентр, расположенный в одном здании с Музеем кино, в эти же дни показывает последнюю работу режиссера — фильм "Конец насилия". Провалившись на Каннском фестивале, он стал вместе с тем его своеобразным символом. Ведь юбилейный фестиваль прошел под знаком насилия, причем провокатором оказывалась чаще всего кино- или телекамера. Так и у Вендерса: голливудский кинопродюсер, преуспевший на жестоких триллерах, становится жертвой похищения и невнятных мафиозных разборок. Саркастический тон фильма, заявленный в самом его названии, можно определить фразой из старого анекдота: "Войны не будет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется".
       Впрочем, сколько ни иронизирует Вендерс, он боится почти мистической связи между кинематографом и насилием. И боится неспроста. Чем более головными кажутся экранные образы, тем реальнее их материализация в жизни. В самом центре Канна ехавшего после премьеры "Конца насилия" Вендерса атаковали бандиты. Кино начинает воздействовать на реальность слишком конкретно.
       Шедевры молодого Вима Вендерса строились как раз на обратном принципе. Как и герои его ранних картин, режиссер был одержим манией перемещения по свету и его (перемещения) мнимостью. Отсюда рождался его стиль — стиль медлительного передвижения по городам и весям, стиль искусственных индустриальных пейзажей и застывших, слегка искривленных природных пространств. Осознанная Вендерсом одним из первых "смерть кино" знаменовала новый виток его жизни, жизни после остановки дыхания. Жизни, которая загадочным образом продолжалась в меланхоличных вендерсовских road movies — этих бессюжетных вестернах безгеройной эпохи.
       Его сентиментально-экзистенциальные драмы носили порой обманчиво-предметные названия: "Страх вратаря перед одиннадцатиметровым", "Американский друг", "Алиса в городах", но самые точные из них — "Ложное движение" и "С течением времени".
       Гиперреалист Вендерс (в последней из перечисленных картин впервые в истории кино показано, как герой, не притворяясь, испражняется) на самом деле говорил о метафизических, интеллигентских материях. Например, об эмансипации мужчин, ставшей характерной чертой психологического климата 70-годов.
       Персонажи Вендерса — депрессивные интеллектуалы, выбитые из колеи творческим кризисом или любовной неудачей,— были полной противоположностью классическому типу "мачо" и вытеснили последний из актуальной киномоды. В лице Вендерса они обрели певца своих радостей и печалей, которые предстали на экране достойными сочувствия и внимания.
       Но одно дело придумывать и облагораживать таких персонажей, другое — самому оказаться одним из них. Кто бы мог подумать, что в роли неудачника окажется вскоре сам Вим Вендерс — образцово-показательный и беспроблемный вундеркинд-очкарик-отличник.
       В фильме "Небо над Берлином" в роли земного ангела режиссер снял недавно встреченную подругу француженку Сольвейг Домартин. Когда Сольвейг разучивала цирковой номер и сорвалась с высоты, Вендерс проявил удивительное самообладание, заставив ее моментально подняться и повторить упражнение. Он спас ее тогда от шока, но не смог удержать. Их последние совместные работы омрачены напряженностью отношений и стремительным падением Сольвейг в пучину алкоголизма. Красивая неразлучная пара распалась, а на премьере фильма "Так далеко, так близко", продолжавшего сюжет "Неба над Берлином", Вендерс поднимался на каннскую лестницу уже с новой женой — некрасивой и неартистичной, по-немецки правильной.
       Но ангелы сыграли злую шутку с режиссером и в более глобальном смысле. В "Небе над Берлином" Вендерс впервые попытался быть пророком, и у него почти получилось. Берлинская стена, которую беспрепятственно пересекали по воздуху вендерсовские ангелы, вскоре стала доступна и для людей. Космополит Вендерс, впервые сделавший фильм на сугубо немецкую, ставшую в тот момент главной мировой, тему, был признан главой европейского киноистеблишмента. Ему как бы вменили в обязанность поддерживать гаснущую славу европейского кино с его усугубляющейся усталостью и попытками вливаний чужой крови. Какой? Например, японской, в которой вирус новых электронных технологий соседствует с неумирающими генами Ясуджиро Одзу, одного из классических кумиров Вендерса. И, разумеется, американской. Парадоксально, но факт: самое реальное для Вендерса-борца с голливудской экспансией — универсальный американский киномиф. Попытку преуспеть в сугубо голливудском каноне режиссер совершил еще в начале 80-х (фильм "Хэммет") и вот повторил теперь.
       В "Конце насилия", виртуозно играя с фиктивной реальностью "фабрики грез", Вендерс достигает компьютерного эффекта почти полной иллюзорности изображения. Даже голливудские "профи" Гэбриел Бирн, Билл Пульман и Энди Макдауэлл выглядят в этом фильме бесплотными тенями. И меньше всего узнаваем в этой работе сам Вим Вендерс: вместо удачливого автора мы с удивлением угадываем непутевого, заплутавшего и запутавшегося в рефлексиях героя его же ранних шедевров.
       АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ
       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...