В Большом театре состоялся концерт-презентация фонда имени Мариса Лиепы. Гвоздем монументального "вечера памяти" в трех отделениях стало выступление молодых петербургских звезд — Ульяны Лопаткиной, Дианы Вишневой, Светланы Захаровой. Москву представляла главным образом Илзе Лиепа. Однако режиссер концерта Андрис Лиепа не позволил переполненным впечатлениями зрителям забыть о главной цели вечера — основании фонда.
Инициаторы создания нового международного благотворительного фонда — дети прославленного танцовщика Илзе и Андрис Лиепа. Цели и направления деятельности фонда расплывчаты и утопичны: благотворительность вообще, творческие связи с провинцией, организация неких школ. Как проницательно заметил на предшествовавшей гала-концерту пресс-конференции худрук Большого Владимир Васильев, "конечно, хорошо бы получать деньги на конкретные планы. Но какие могут быть конкретные планы, пока нет денег?"
Делами детей Мариса Лиепы до недавнего времени — пока не распалась — занималась ассоциация "Золотой век". Андрис Лиепа простодушно объяснял, что этикетка "Золотой век" не так привлекательна для спонсоров и иностранных партнеров, как "имя отца, широко известное в мире". У черствой публики может создаться впечатление, что Илзе и Андрис создают фонд исключительно "под себя",— отбросьте его. Нас уверяют: все, что делают Илзе и Андрис, посвящено отцу и является воплощением в жизнь его нереализованных замыслов. Вечер в Большом стал первой акцией фонда — хорошим поводом превратить рядовой концерт в событие мирового масштаба.
Илзе Лиепа, которая не видит большой разницы между богатым репертуаром и богатым гардеробом, появлялась несколько раз. В костюмах от Валентина Юдашкина ("Ворон" Владимира Васильева, открытие концерта и его финал) и Рустама Хамдамова (балет "Песня исступленной Федры" в хореографии Вероники Смирновой). "Федра" заняла все второе отделение концерта, но банальная хореография не стала от этого значительнее. Холодноватой Илзе Лиепа, почему-то обожающей танцевать страсть и исступление, пришлось имитировать экстатические заламывания рук, вампирские прыжки в объятия Ипполита (Иван Корнеев), агрессивные, изломанные буйством плоти позы.
"Федру" обрамляла концертная программа, призванная соединить Москву и Петербург. "Божественная" 1995 года (премия критиков и журналистов) Ульяна Лопаткина появилась в па-де-де из "Лебединого озера". Танцевала Одиллию ярко, вызывающе, но с излишней аффектацией и несколько показным темпераментом. Подустав к фуэте, смазала кульминацию.
"Божественная-96" Диана Вишнева и Вячеслав Самодуров "Па-де-де" Баланчина--Чайковского давали в манере щеголевато-провинциальной. По печально сложившейся в России традиции, танцевали Баланчина как старую классику, мало заботясь о стилистике.
Приятной неожиданностью можно считать только молодую солистку Светлану Захарову в па-де-де из "Жизели". Избегая демонстрации, Захарова танцевала Жизель как фрагмент цельной, хорошо продуманной партии. Ее суетливому партнеру Андриану Фадееву пришлось мириться с "неконкретным" лиризмом и замедленными темпами танцовщицы, наполнившей знакомые па забытыми старинными смыслами.
Вообще москвичам не везет с партнершами так же, как петербуржанкам с партнерами: роскошный принц Андрея Уварова в па-де-де из "Спящей красавицы" был слишком аристократичен рядом с механистичной и немузыкальной женой — Светланой Уваровой.
Впрочем, концерт выглядел достойнее прошлогоднего, юбилейного — "Памяти Мариса Лиепы". Тогда Андрис, глядя на люстру, взывал к духу отца, на сцену выносили пустующий трон Красса, а Илзе тянула слабые руки к папиному портрету. На сей раз без спиритизма тоже не обошлось. Портрет все-таки возник над танцующей Илзе; а завершилось мероприятие возложением цветов к пластиковой карте спонсора — банка Parex, установленной в центре сцены, как щит от постыдной бедности.
ОЛЬГА Ъ-ГЕРДТ