Бедные ленточки

Митинги на Болотной и Сахарова горячие головы уже окрестили "(С)нежной революцией". Шествие за честные выборы 4 февраля пройдет под теми же лозунгами: да - политическим свободам, нет - Владимиру Путину и созданной им системе. Впрочем, чтобы выходить на площади, у обычно аполитичных обывателей есть причины помимо политических.

МАКСИМ КВАША

Если редакция "Денег" правильно представляет себе своих читателей, то в декабре 2011 года многие из них чувствовали себя обманутыми. "Обманутые", пожалуй, слабое определение для той гаммы эмоций, которые в декабре выводили людей на митинги протеста против фальсификации результатов выборов. Участники митингов выражались много жестче, а неожиданная массовость протеста (по разным оценкам, в митинге на проспекте Сахарова приняли участие от 50 тыс. до 150 тыс. человек, близкие показатели ожидаются и на "Мирном шествии за честные выборы" 4 февраля) — лучшее подтверждение того, что сносить оскорбление от правящего режима они не готовы.

Не стоит заблуждаться: обманом миллионы граждан России считают не только массовый подлог в пользу "Единой России". Все большая доля населения страны, оказывается, не готова мириться с имитационной демократией и фактическим запретом на волеизъявление. А сами выборы, на которых в качестве альтернативы партии власти предлагались марионеточные (если не сказать перчаточные) симулякры, считает нелегитимными. Добавляет унижения и вынужденное голосование за многолетних участников игры в политические поддавки.

Личная выборка автора этой статьи, разумеется, нерепрезентативна в социологическом смысле. Тем не менее из нескольких десятков его собеседников из нескольких городов и совершенно разных социальных и возрастных групп, опрошенных с 4 декабря, ни один не признался в том, что голосовал за "Единую Россию". Зато о своей галочке за "Яблоко", КПРФ, ЛДПР или "Справедливую Россию" говорится с нескрываемым отвращением. Заметим, что это люди довольно разных взглядов: от весьма левых, настаивающих на масштабном перераспределении и большем объеме социальной поддержки, до правых, которые хотели бы увидеть в нашей стране полноценные рыночные реформы. Важно, что никто из них не доверяет существующим квазиполитическим образованиям, не видит в них — даже с натяжкой — выразителей своих интересов.

Усмешку — от грустной до издевательской — вызывают у них и последние высказывания руководства страны. А какая еще может быть реакция у человека, который твердо уверен, что его обманули, когда президент страны называет прошедшие выборы самыми чистыми в истории?

Наука о толпе

Настоящая социология показывает несколько иную картину. В соответствии с опросами рейтинг Владимира Путина сейчас составляет от 52% (ВЦИОМ) и 45% (ФОМ) до 37% ("Левада-центр"). Никто из других политиков и просто публичных фигур даже близко не подбирается к этому уровню одобрения. Проще говоря, если бы выборы прошли сегодня, он почти наверняка стал бы президентом уже в первом туре.

Разумеется, ничего удивительного в этих цифрах нет. Эти результаты — отражение многолетней телепропаганды, да еще и с поправкой на искривления от кремлевских окриков. Другие лица просто почти незнакомы телезрителям. Достаточно сказать, например, что появление на центральных каналах таких людей, как Борис Немцов, Андрей Илларионов, Ольга Романова и Алексей Навальный, вызывает у них самих удивление, граничащее с шоком.

Впрочем, те же социологи, опрашивая участников митингов протеста, дают картину, мало отличающуюся от ненаучных наблюдений автора. Согласно и ВЦИОМу, и "Левада-центру", рейтинг Путина среди них нулевой, а максимальной поддержкой среди кандидатов в президенты пользуются Явлинский и Прохоров. Однако доверие к ним много ниже, чем к тележурналисту Леониду Парфенову, блогеру Алексею Навальному и писателю Борису Акунину.

Опять же ничего удивительного. Социологи фиксируют: вышедшие на площадь радикально отличаются от среднего российского обывателя. Главным образом тем, что получают информацию они в основном не из контролируемых государством электронных СМИ, а из свободного от цензуры интернета.

Еще они очевидно несколько богаче среднестатистического россиянина, что, впрочем, просто отражение более высокого уровня доходов москвичей. Впрочем, не надо торопиться приписывать участникам митинга черты настоящего европейского среднего класса: согласно опросу "Левада-центра", лишь треть из них может позволить себе автомобиль, почти стольким же непросто или невозможно найти 10-20 тыс. руб. на новый телевизор или холодильник.

Заметим, кстати, что из других соцопросов следует, что российские граждане особенно сильно колеблются в вопросе, относить ли себя к "среднему" среднему классу, то есть могут они себе позволить пресловутый холодильник без того, чтобы разрушить семейный бюджет, или нет. В январе доля тех, кто не может, в очередной раз резко выросла. Что, с одной стороны, может быть следствием избыточных новогодних расходов, а с другой — поводом для роста недовольства.

Портрет недовольного

На митингах на Болотной и проспекте Сахарова были замечены очень небедные люди, совладельцы и топ-менеджеры больших компаний, крупные федеральные и московские чиновники. Про многих из них давно известно, что они озабочены тупиком, в который постепенно заходит страна,— и в этом они мало отличаются от среднестатистического митингующего. Согласно опросу "Левада-центра", 73% пришли на митинг из-за "накопившегося недовольства положением дел в стране", а 52% — еще и из-за "разочарования в обещанной политике модернизации".

Но погоду делали, конечно, не они. Портрет среднего участника митингов, который можно сделать на основе соцопросов, личных впечатлений и анализа активности в социальных сетях, выглядит примерно так. Это скорее мужчина, чем женщина, скорее средних лет, почти наверняка с высшим образованием, приличный специалист, но без подчиненных. Работает он не в реальном секторе, а в расширенно понимаемой сфере услуг (сюда относятся и финансы, и СМИ, и малый бизнес, и госуправление, и IT). Существенных сбережений у него нет, зато наверняка есть непогашенные кредиты. С большой вероятностью он родился не в Москве, а значит, жилищные условия оставляют желать лучшего.

То и дело проводятся сравнения нынешних протестов с массовыми митингами 1989-1991 годов. Однако тогда костяк протестующих составляла научно-техническая интеллигенция, тоже отождествлявшая себя с европейским средним классом, но начинавшая нищать из-за коллапса плановой экономики. Теперь (хотя это только предположение) изрядная часть недовольных — это "креативный класс", по которому особенно сильно ударил кризис 2008 года. Пиарщиков и маркетологов сокращают в первую очередь, а зарплаты повышают — в последнюю.

Вполне возможно, что эти люди непропорционально много выиграли во время бума, когда экономика перегревалась. Они же сильно потеряли в кризис, причем не только в смысле доходов, но и в смысле ожиданий. А восстановление экономики оставило их в проигрыше.

Если так, то по крайней мере отчасти недовольство и готовность к протестам — издержки цикличности экономики. В этом смысле московские митинги, видимо, похожи на западные — Occupy Wall Street и т. д.

Почти по Марксу

Три года назад среди экономистов и политологов была крайне популярна гипотеза, что привычка к непрерывному и очень быстрому росту доходов, сформированная у населения за предшествующее десятилетие, при смене тенденции приведет к негативным социальным последствиям. Впрочем, падение цен на нефть в 2008 году оказалось краткосрочным, а ресурсы резервного фонда — достаточно большими. В результате падение реальных доходов населения продлилось недолго, затем, уже в 2009-2010 годах, средние доходы быстро восстановились и даже превысили докризисные. А прогнозы масштабных бунтов и роста оппозиционных настроений не оправдались.

Проще говоря, обнищания масс, которое привело бы к революции, не произошло. А российские граждане в очередной раз продемонстрировали способность адаптироваться к любым неприятностям. Да им это особо и не понадобилось: возможностей бюджета хватило и на задабривание беднейших, и на обогащение верхушки.

В 2011 году со статистикой доходов в России происходили довольно странные и крайне интересные вещи. "Деньги" уже не раз писали, что, несмотря на рост зарплат, рост реальных доходов (с поправкой на инфляцию и за вычетом налогов и обязательных платежей) в целом по России оказался нулевым. Похоже, прекратилась тенденция к некоторому сокращению уровня неравенства, а бедность опять стала расти. Впрочем, все это происходит настолько близко к уровню статистической погрешности, что делать какие-то осмысленные выводы из этих данных Росстата, мягко говоря, рискованно.

А вот статистика доходов москвичей в последнее время просто шокировала. Пока страна в целом демонстрировала колебания темпов роста на уровне плюс-минус 1-2%, в столице отмечалось уверенное падение. В отдельные месяцы 2011 года оно доходило до 10-13% по сравнению с уровнем 2010-го, а по итогам года (окончательных данных еще нет) вряд ли окажется меньше 5-7%. Это уже и статистически, и социально значимо.

Справедливости ради отметим: Москва не единственный регион страны, где складывается такая ситуация, но один из самых провальных по доходам населения и уж точно самый густонаселенный.

Так что марксистская гипотеза о причинах московских протестов имеет полное право на существование. Даже если митингующие не просто не артикулируют, но и не задумываются о том, что у их протеста помимо моральных и эстетических причин есть еще и материальные.

Отрицание рождает предложение

Рано или поздно экономические требования у зарождающихся политических сил появятся. Но вряд ли это произойдет раньше, чем удастся добиться политических перемен: как минимум — перевыборов и общей либерализации, как максимум — ухода Владимира Путина и хотя бы части ответственных за сложившуюся в стране ситуацию. И тогда стоящие сейчас плечом к плечу левые, правые, зеленые и красные разойдутся в разные стороны.

Именно тогда мы, возможно, увидим конкуренцию программ, а на смену требованиям покончить с враньем придет запрос на перемены в экономической политике. Можно уже сейчас предположить, что будет востребовано в первую очередь.

Во-первых, экономический рост. Нынешняя модель развития явно ведет к застою и стагнации, а значит, быстрого роста доходов уже не будет. Никакой больше "волны, поднимающей все лодки".

Во-вторых, социальные лифты. Нынешний протест — это в изрядной степени следствие ощущения безысходности, охватившего образованные и сравнительно обеспеченные слои населения, называть их средним классом или нет. Возможности для карьеры все больше, как и в советское время, подразумевают подхалимаж, партийность и бескомпромиссную покорность власти. Движение "Наши" и Селигер, возможно, и позволили обмануть и подкупить провинциальных детей, но механизмом, позволяющим расти думающим, образованным и энергичным, они стать не могли. Вряд ли, кстати, случайно, что после начала митингов эмиграционные настроения среднего класса ушли на второй план: у людей появилась надежда, что Россия небезнадежна.

В-третьих, неравенство. Причем не только по доходам, хотя его уровень в России и чрезмерен по меркам общества, претендующего на постиндустриальный путь,— по возможностям. А это означает и борьбу с коррупцией, и отделение бизнеса от государства, и более честную и открытую бюджетную политику.

В-четвертых, какой бы мелочью это ни казалось, квартирный вопрос. Вопреки фальшивому оптимизму чиновников при нынешних ценах и процентных ставках покупка мало-мальски достойного жилья в Москве почти недоступна даже для входящих в наиболее высокооплачиваемые 10% жителей столицы. Немногим лучше, а то и хуже ситуация в других регионах.

В-пятых, возможности для бизнеса. Над высокими заявлениями о том, что деловой климат в России улучшается, не смеются разве что в лицо первым лицам. Бизнес голосует ногами, а мировая статистика свидетельствует: Россия много лет как была в последней трети стран, так и осталась.

Этот перечень можно и нужно продолжать. И он будет рано или поздно продолжен, хотя сейчас невозможно сказать, кем именно. Будет это кто-то из участников митинга 4 февраля или кто-то из испуганных кремлевских наблюдателей, непонятно. Всего сложнее, правда, предположить, что инициативу перехватит нынешний фаворит президентской гонки. Последние выступления Владимира Путина, увы, демонстрируют, что он, похоже, необратимо оторвался от действительности.