До 2001 года расписан график у всемирно известного музыканта Мстислава Ростроповича. В планах маэстро на ближайшие два месяца концерты в Самаре, на которых он будет дирижировать симфоническим оркестром Самарского оперного театра. В 1999 году там же, в Самаре, Ростропович намерен поставить оперу современного русского композитора Сергея Слонимского "Иван Грозный". Говоря о своих творческих планах, музыкант также сообщил, что по его предложению миланский театр "Ла Скала" в будущем году поставит оперу Чайковского "Мазепа". Музыкальное руководство постановкой осуществит сам Ростропович, в качестве сценического постановщика приглашен известный петербургский режиссер Лев Додин.
"Интерфакс"
Владимира Васильева влечет "Жизель"
Спектаклем "Жизель" в престижном токийском концертном зале "Бунка кайкан" начались японские гастроли балета Государственного академического Большого театра.
Художественный руководитель ГАБТа Владимир Васильев рассказал, что на гастроли Большой привез гала-концерт, в который, в частности, войдет "Последнее танго" в постановке Вячеслава Гордеева; японские зрители также увидят "Жизель" Адана, "Ромео и Джульетту" Прокофьева и "Лебединое озеро" Чайковского (в двух постановках — Юрия Григоровича, к которой за многие годы в Японии уже успели привыкнуть, и самого Владимира Васильева).
Гастроли ГАБТа в Японии продлятся до середины октября, но художественный руководитель Большого в Токио долго не задержится: уже через неделю Васильев возвращается в Москву, чтобы приступить к работе над новой версией "Жизели".
ИТАР-ТАСС
Моду на лица диктует кино
В осенне-зимнем сезоне 1997 года моду на прически и макияж диктуют герои и героини популярных западных лент "Пятый элемент" и "Ромео и Джульетта", считает стилист московского представительства Margaret Astor Андрей Мановцев. (Кстати, к нему за советом обращались Маша Калинина, Юлия Курочкина, Валерий Меладзе и кабаре-дуэт "Академия"). По мнению Мановцева, эти фильмы не только стали "законодателями моды на лица", но и отразили появление нового типа красоты,— в них создан образ самостоятельной и агрессивной модницы, прошедшей жесткую школу моды на unisex и в то же время сумевшей сохранить чувственность. Все это, по словам стилиста, демонстрирует новая "коллекция лиц" Margaret Astor — образы, решенные в духе фантастико-приключенческого кино с откровенными заимствованиями из моды 20-30-х и 70 х годов (с ярко выраженным театральным гримом). Так, акценты делаются на глаза (темно-бордовые, синие, оранжевые и черные тени) и губы (здесь цвета варьируются от бруснично-лиловых до серебряного), при этом само лицо выглядит нарочито матовым. Главная особенность новой моды на лица — отсутствие традиционного деления на вечерний и дневной стили.
Наталия Ъ-Орлова
"Марочная проза"
Издательство "Новое литературное обозрение" выпустило том прозы Андрея Сергеева, получившего в прошлом году Букеровскую премию за роман "Альбом для марок". Кроме него, в книгу "OMNIBUS" вошли воспоминания о писателях и просто интересных людях, а также постобэриутские "рассказики".
"Альбом для марок" — одна из лучших книг о Москве, в которой передана атмосфера 30-70-х годов: жизнь в коммуналке на Большой Екатерининской и на даче в подмосковной Удельной, судьба отца, преподавателя "Тимирязевки", которому все время везло — он ускользал от арестов. Ненормативная лексика (в журнальный вариант романа она не попала, а здесь представлена во всем разнообразии). Шутки, рассказы, вроде: "У моего дружка Шеферсона в трамвае срезали хлястик. Выходим мы из трамвая, гляжу — у него в руках хлястик.— Что, нашелся? — Нет, я срезал точно такой же..." Из всего этого складывается эпическое полотно. Автор не погружает нас в быт, но и в эмпиреи не отпускает. Этому способствуют сухое, несентиментальное письмо, отточенные фразы.
Из литературных портретов хочется прежде всего отметить воспоминания об Иосифе Бродском, с которым автор был дружен многие годы. Да и другие портреты-характеристики — Ахматовой, Винокурова, Зенкевича, Чуковского — весьма любопытны. В воспоминаниях, а также в миниатюрах Сергеев в лучших традициях прозы Хармса прибегает к сюр- и гиперреализму. Конечно, можно сказать, что, издеваясь, скажем, над Слуцким, автор сводит с ним счеты. Однако это будет неверно. Он просто обнажает тайные механизмы так называемой большой литературы.
Борис Ъ-Колымагин
Опыт алхимика в джаз-клубе
В петербургском JFC-jazz-клубе состоялась презентация CD "Русский брасс". Пять музыкантов сошлись в Санкт-Петербургский "Филармоник брасс-квинтет" только в нынешнем году, получив предложение от московской фирмы "Ольва", которым с радостью воспользовались. Так появился компакт-диск, за ним — ансамбль: Игорь Шарапов, Алексей Беляев, Станислав Цес, Алексей Репников и Валентин Аввакумов — брасс-виртуозы филармонического и Мариинского оркестров.
Раскрученный на сцене петербургского JFC-jazz-клуба сюжет чем-то напоминал опыт алхимика. Для опыта потребовались: джазовый подвал и музыканты в смокингах, публика за столиками и увертюра к "Руслану и Людмиле". Химическая реакция пошла, и к концу вечера разогретая аудитория — отнюдь не завсегдатаи клуба — свистела и топала совсем как заядлые джазмены на каком-нибудь джем-сейшене.
Концерт неуклонно двигался в сторону эксцентрики и буффонады. Первое отделение еще выдержало высокий стиль с помощью классических хитов, в число которых вошли обязательные Глинка (с "фирменным блюдом" квинтета — увертюрой к "Руслану"), Чайковский и Бородин. Второе отделение, перейдя от Глинки к Глену Миллеру ("Лунная серенада"), добавив Траяна ("Романс лягушки") и Хачатуряна ("Танец с саблями"), не обошлось все же без генделевской "Halleluja", правда, не только сыгранной, но спетой и станцованной.
"Филармоник Брасс-квинтет" формирует свой имидж вопреки канонам жанра: традиционный классический репертуар становится лишь поводом для творческого экспериментирования. Отказываясь от "самиздата" и исполняя переложения популярной классики трех веков (от Генделя до Шостаковича) только в фирменных аранжировках, ансамбль не боится джаза и не чурается эстрады.
Ирина Ъ-Лесневская