На рубеже 70-х и 80-х в жизни известного модельера Вячеслава Зайцева произошел решительный поворот. Он совершенно сознательно расстался с модой официальной, существовавшей скорее на бумаге, чем в жизни, чтобы создавать моду "уличную", которую будут носить. Надо сказать, что и мода, и улица от этого выбора модельера только выиграли. И он сам тоже. В 1982 году открылся Дом моды Вячеслава Зайцева, а в конце 80-х к Зайцеву наконец пришла международная известность. После триумфального показа в Париже в 1989 году его избрали человеком года в мире моды.
С ВЯЧЕСЛАВОМ ЗАЙЦЕВЫМ беседует СВЕТЛАНА Ъ-СМЕТАНИНА.
— Чем вам запомнились 80-е годы?
— Лично для меня это был период перехода в новую среду обитания. До этого я проработал уже почти 16 лет в системе государственной легкой промышленности, а в начале 80-х стал работать в системе ателье. Причиной моего ухода из официальной моды стало, вероятно, то, к чему я всегда стремился,— желание приблизиться к людям и подарить им возможность прикоснуться к тому миру одежды, который позволяет человеку почувствовать себя защищенным, уверенным.
80-е годы — это период становления меня как художника, модельера, причем по-настоящему. То есть раньше я моделировал абстрактно на манекенщиц, и мои идеи были "страшно далеки от народа". Правда, я этого долгое время не понимал, а просто радовался красоте и думал, что моя работа станет достоянием людей, которым интересна моя эстетика. Мода как таковая не могла выйти на улицу, и это меня стало очень угнетать в конце 70-х годов. И тогда в 1978 году я официально отказался от руководства Общесоюзным домом моделей и ушел в никуда, потому что устал врать себе и людям. Я видел, что ничего не происходит. Фабрики не выпускали то, что мы им предлагали. Они бесконечно все упрощали, доводили до состояния чистого ширпотреба — три дырки, два шва. У меня всегда был жуткий конфликт с людьми, которые за это отвечали, но это все равно ничего не меняло.
И вот в 80-е я, можно сказать, начал работать для конкретной индивидуальности. В ателье я ежедневно соприкасался с самыми разными людьми — и маленькими, и высокими, и полными, и худыми — все они приходили за консультацией. И нужно было их "утешить" — помочь выбрать стиль, одежду. Я чувствовал себя своего рода врачом.
Я начал с классического стиля, форма английского костюма стала доминантой в моем творчестве. Пытался познать азбуку хорошего вкуса, который для меня всегда ассоциировался с английским стилем. Конечно, были попытки отойти от него, поскольку мое имя в то время связывалось совсем не с классикой. Во многом благодаря прессе, писавшей, что мои модели нежизнеспособны, рассчитаны только на эффект. Но это были чисто показательные модели, а для жизни я делал очень простые вещи, но об этом никто не писал.
В 1982 году я показал коллекцию, которая была проникнута торжеством классического костюма, а также духом и стилем Коко Шанель. Это второй стиль, который для меня является очень важным и очень ценным. Шанель создала новый тип женщины — эмансипированной, сильной, загадочной и очень привлекательной. В общем, классический английский стиль и стиль Коко Шанель стали моей темой, не буквально, конечно, а в интерпретации. Я считаю, то, что достигнуто и сделано блестяще, не надо усовершенствовать. Просто это надо понять и правильно донести до тех, кто хочет к нему приобщиться. Эта тема была главной на протяжении всех 80-х годов. Маленькие, большие, удлиненные, укороченные, с лацканами, без лацканов, с воротниками-стойками — но это всегда был пиджак, это всегда была юбка или брюки и это всегда был жилет. И безусловно, всегда белая блуза. Белая блуза проходит через все мое творчество уже почти 20 лет.
— Значит, многое из тенденций 80-х вы используете и сейчас?
— Более того, я даже заметил, что работая над новыми коллекциями, я копаюсь в своих эскизах 80-х и нахожу там такое огромное количество идей, которые сегодня могли бы прозвучать совершенно по-новому. Сначала я думал: Боже мой, неужели я как бы утратил связь со временем и не могу придумать что-то новое. На самом деле это, конечно, не так, просто тогда это было очень преждевременно. Меня всегда трудно было понять, потому что я как бы опережал время.
Например, я заметил по своему Дому моды, что сегодня лучше всего расходится одежда по теме, разработанной еще в 86-87 году. Эти модели стали бестселлерами. Мода нам непозволительна, мы небогаты и не способны менять одежду каждый сезон. Поэтому я стараюсь разрабатывать одежду, которая жила бы продолжительной жизнью. Не нарушаю пропорций, воспеваю гармонию, стараюсь, чтобы все было на естественном месте — и грудь, и талия и бедра. Женщинам это нравится, особенно русским. Русские женщины, за немногим исключением, не любят вызывающей одежды, провоцирующей конфликт или сильные эмоции. Они скорее консервативны. И я стараюсь идти навстречу клиентам, быть ближе, понятнее и нужнее. Конечно, я делаю и чисто творческие коллекции — для прессы, для рекламы, для куража — я могу себе это позволить. Но для людей, для продажи я прежде всего хочу быть понятным, и это та тенденция, которую я открыл для себя в 80-х.
— Что было характерно для моды 80-х?
— Был очень короткий период увлечения космической темой, но это быстро ушло. А в целом это повторы лучшего, что было в 60-е и 70-е. Потому что 60-70-е — годы становления нового взгляда на одежду. Это был период открытий — и новых видов, и форм одежды, и разных стилей. А 80-е — время успокоения и разработок найденных новых пропорций.
— Появилась многослойность в одежде...
— Да, многослойность была необычайно интересна. Появились комплекты, ансамбли, ткани-компаньоны. Если раньше мы делали все из одной ткани, то тут шли комбинации: клетка одной величины, другой величины, разной тональности. Нам была интересна внутренняя, глубинная разработка уже найденных стилей. Сегодня это как-то ушло. Хотя мне кажется, через какое-то время мы к этому вернемся.
— Вы считаете, что мода 80-х вернется?
— Безусловно. В этом есть необходимость — создавать декор не за счет внесения дополнительных цветов, а за счет разработки одной тональности, изменения ритма рисунка, изменения структур ткани. Кстати, сейчас все последние коллекции, за исключением новых имен вроде Галлиано или Маккуина, идут по линии ар-деко. Если раньше художник вдохновлялся фольклорными, национальными мотивами разных стран мира, то сейчас используется окружающая нас природа — животный, растительный мир, даже насекомые. Например, в последней коллекции Мюглера использованы образы насекомых. Конечно, это не будет темой для улицы, но наверняка появятся новые ткани. Я думаю, на рубеже двух тысячелетий будет своеобразный сплав: все, что было интересного в нашем веке, будет использоваться и перерабатываться в творчестве.
— Кто из известных людей у вас тогда одевался?
— Магомаев, Кобзон, Стрельченко, Пьеха, Зыкина. Приходила в то время и Пугачева. Караченцов, Бабанова, Шульженко, Окуджава. Очень много имен, трудно сказать, кто не ходил. Также много было иностранцев: Джейн Фонда, например, Тед Тернер. Все иностранцы, что приезжали в Москву, одевались у меня, потому что это для них было дешево — покупать одежду такого уровня.
— А сколько стоил тогда костюм от Зайцева?
— Дешево, конечно, где-то 230 рублей. Хотя если сравнивать с зарплатой, может, и недешево. Зарплата у наших специалистов была 90 рублей (у меня — 130), так что одежду в нашем доме они могли покупать только на распродажах.
— Кто, на ваш взгляд, наиболее стильно одевался в то время?
— Мне всегда нравилось, как одевалась Настя Вертинская. Вика Федорова, но это раньше. Пьеха. Она не просто вечерние платья у меня покупала, а полностью одевалась — пальто, костюмы.
— В 80-е годы вы и свой имидж поменяли?
— Да, тогда он стал более четким, более определенным более жизнеспособным. То есть именно таким, каким меня все привыкли видеть сегодня.