Исполнилось 125 лет со дня рождения Матильды Кшесинской
Эта женщина заставляла влиятельных чиновников подавать в отставку. Отчасти из-за нее Дягилев занялся антрепризой. В ее салоне решались судьбы первой мировой войны: за карточной игрой банкиры получали от военных чиновников миллионные подряды для русской армии. Толпы высших сановников государства распутывали интриги, которые она плела с самозабвением и артистическим блеском. Энергия этой женщины, прожившей без года 100 лет, была неуемной.
Матильда Кшесинская родилась в 1872 году в театральной семье. Семейная легенда туманно намекала на предка-графа, потерявшего состояние и титул из-за коварства собственного дяди. Отец Кшесинской перебрался в Петербург из Варшавы и занял в труппе Мариинского театра место "характерного танцовщика". Трех своих детей он отдал в Императорское театральное училище.
Матильда занималась танцами скорее из послушания, нежели по зову сердца. Перелом наступил в последних классах школы, когда преподавателем Кшесинской стал обрусевший швед Христиан Иогансон, умевший в сухие движения балетного тренажа вдохнуть мысль, эмоцию, жизнь. Появление на петербургской сцене Вирджинии Цукки, балетной актрисы веристского направления, сформировало эстетические пристрастия Кшесинской. К выпускным экзаменам наша героиня пришла вооруженная крепкой техникой, твердой волей и каким-то инфернальным обаянием. Выпускной экзамен и решил ее судьбу.
По обычаю на этом торжестве присутствовала вся царская семья. Кшесинская танцевала па-де-де из "Тщетной предосторожности", в котором на сцене Мариинки блистала Вирджиния Цукки. После экзаменов, согласно ритуалу, государь ужинал с выпускниками училища. Александр III, войдя в зал, нарушил все церемонии, возгласив зычным голосом: "А где Кшесинская?" Усадив юную танцовщицу между собой и наследником престола, царь сказал им: "Смотрите только, не флиртуйте слишком". Но флирт, конечно, тотчас начался.
Алексей Суворин, редактор влиятельной газеты "Новое время", писал в дневнике: "Наследник посещает Кшесинскую и ... ее. Она живет у родителей, которые устраняются и притворяются, что ничего не знают. Он ездит к ним, даже не нанимает ей квартиры и ругает родителей, которые держат его ребенком, хотя ему 25 лет".
Влюбленность не помешала Кшесинской совершенствоваться в балетном искусстве. Сцену Мариинского театра в то время оккупировали итальянки, превосходившие русских танцовщиц техническим мастерством. Кшесинская начала брать уроки у Энрико Чекетти, блестящего педагога, работавшего впоследствии у Дягилева с Нижинским и Сержем Лифарем. После этих занятий танцы начинающей балерины обрели особый блеск: беглость пальцевой техники сочеталась с бравурной уверенностью всевозможных вращений, а недостаток прыжка маскировался отчетливой резкостью entrechat. Уже через три года после выпуска молодая балерина получила первые партии в больших балетах. Критика была благосклонна к ней, а соперницы-итальянки одна за другой "сходили с дистанции".
Традиции старого балета с резким разделением на актерскую игру и собственно "танцы", с аффектированной мимикой, идущей от классицизма, с условным жестом, напоминавшим разговор глухонемых, Кшесинская не подвергала сомнению — лишь пыталась оживить архаичные каноны, заретушировать балетную условность непосредственностью собственного сценического существования. Матильда оставалась собой в любых ролях и при любых обстоятельствах: когда руками, унизанными бриллиантами, ласкала козочку в "Эсмеральде"; когда, покачивая жемчужинами в ушах, кормила живых кур в "Тщетной предосторожности"; когда египтянкой Аспиччией в концертно-бальном туалете от Пакена бросалась в воды Нила от несчастной любви. Она могла "опалить огнем и жизнью", тронуть сердце "вдохновенными драматическими переживаниями", могла оправдать любую мелодраматическую нелепость и наполнить смыслом ходульную условность — словом, при виртуозной технике Кшесинская была незаурядной актрисой. Но в пределах классицистского придворного театра, каноны которого строго регламентировали силу проявления чувств, фиксировали раз и навсегда принятую форму их выражения. Балерине не было тесно в этих рамках.
Неофициальная царица императорской сцены официально покинула ее в 1903 году, прослужив всего 13 лет. Она, однако, оставила за собой право выступать в Петербурге как гастролерша, а также наложила вето на три своих любимых балета и зорко следила из-за границы, чтобы никто не смел их танцевать. С тех пор ее сезоны строились своеобразно: Монте-Карло, Канн, Италия, летом — дача в Стрельне, зимой — курорты в Альпах. В Петербурге Кшесинская появлялась лишь поздней осенью и исчезала со сцены к Великому посту. При этом умудрялась сохранять безупречную форму и участвовать во всех сколько-нибудь значительных театральных событиях.
Она любила жизнь не меньше, чем сцену. Роман с наследником престола (тот, став императором и мужем, положил конец увлечениям молодости) остался самым поэтическим воспоминанием Кшесинской. Однако узы, связывавшие ее с домом Романовых, оказались крепкими. Два кузена царя пользовались благосклонностью балерины: Андрей Владимирович стал отцом ее ребенка, а впоследствии, уже в эмиграции, ее мужем; Сергей Михайлович — верным другом и рьяным защитником ее интересов (в конечном счете он поплатился за это жизнью — спасая имущество Кшесинской, остался в России, и был расстрелян большевиками в 1918-м).
Век новый, с его декаденщиной, "свободными танцами" Дункан, которыми великая босоножка поразила Россию, с фокинскими стилизаторскими изысканиями, был чужд самой природе дарования первой балерины императорского театра. Как умная актриса, Кшесинская понимала, что за Фокиным будущее, что поколение Павловой обладает тем "неуловимым", что возводит артиста в ранг "божественности" и которого так не хватало ее земным, жизнелюбивым и жизнестойким героиням. Смиряя гордыню, всевластная прима налаживала связи с главными фигурами российского балета — Фокиным и Дягилевым. Увы, ее техника была им не нужна, а пластической выразительностью она не отличалась. И Дягилев предназначил ей в первом парижском сезоне невыигрышную роль Армиды. В ответ разгневанная прима лишила гениального импресарио государственных субсидий. Ссора была нешуточной. Конфликт — символичным.
Уходила в прошлое эпоха большого классического балета. Уходила в тень ее ярчайшая представительница. Революция прекратила в сущности давно завершенную артистическую карьеру Кшесинской. Ее партия в истории балета была сыграна.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА