Фестиваль танец
На сцене Российского молодежного театра в рамках фестиваля DanceInversion выступил Poznan Ballet с двумя спектаклями — "Александерплац" Паулины Вычиховской и "Минус 2" Охада Нахарина. ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА полагает, что жажда разнообразия полякам только навредила.
Poznan Ballet — компания со стажем. Она была создана в 1973-м, слыла передовой еще в социалистические времена, а уж с падением Берлинской стены устремилась по пути прогресса совсем беспрепятственно: труппа ставила Матса Эка, Биргит Кульберг, Доменика Багуэ и других, менее именитых, но весьма продвинутых авторов.
Как раз в честь разрушения европейских границ, в 20-ю годовщину падения Берлинской стены, и поставила спектакль "Александерплац" Паулина Вычиховская, анализируя, как гласит программка, "прошлое и будущее Польши и Германии". Анализ однозначен: прошлое этих стран — сущий кошмар. Женщины одеты убого, мужчины — того хуже. Жизнь регламентирована: кордебалет, построенный в линии и шеренги, проделывает упражнения, похожие на физзарядку, попутно вознося молитвы и обливаясь слезами (что поясняется движением рук — воздетые к колосникам, они опускаются долу, скорбно задерживаясь у лица). Семейная пара диссидентов тяжко переживает несвободу, корчась возле многофункционального канализационного коллектора, размещенного на авансцене (в этой картине он играет роль стола). Ужасный гэбэшник — мужчина в камуфляжных портках и грубых военных ботинках — подвергает диссидента насилию, как моральному (сверля тяжелым взглядом), так и физическому (засаживая кулак под дых). Еще одна пара — мужчина и женщина, живущие по разные стороны стены (в спектакле обозначена железной стелой с металлическими заклепками) — каким-то чудом заводит ребенка. Чудом — потому, что дальше совместных пробежек дело у них не зашло. Но когда девушка обрисовывает руками гигантский живот, становится ясно, что главное все-таки состоялось где-то за кулисами и теперь положение хуже некуда: кордебалет, встав стеной между будущим отцом и потенциальной матерью, не дает им воссоединиться.
Вторая часть спектакля рассказывает о том, как всем стало хорошо, когда железную стелу удалось обойти. Черная сцена вспыхивает неоном, люди одеты веселенько, с любопытством поглядывают по сторонам, выскакивают на подмостки не коллективно, а в розницу, с радостью попрыгивают в корявых подобиях жете и па-де-ша, а герои-диссиденты вселяются в новый дом. Но только большая ненависть к социалистическому строю или большая любовь к автору спектакля (пани Паулина — дочь руководительницы труппы Эвы Вычиховской) может оправдать существование этой беспомощно приплясывающей агитки.
Во второй вечер Балет из Познани показывал "Минус 2" Охада Нахарина — авторский коллаж из пяти разных спектаклей, составленный с той неочевидной логикой, которая позволяет приписывать новому произведению любой смысл. Похоже, хореограф разрабатывал новые вариации излюбленной темы самоидентификации народа Израилева. Библейский экстаз мужского квинтета из балета "Черное молоко" он вставил в раму богоборческого экстаза "Анафазы" — провокационного спектакля, которому в свое время Кнессет посвятил целое заседание. Депутаты-хасиды хотели запретить эпизод, в котором кордебалет, сидящий на сцене полукругом, входит в раж под музыку пасхальных песнопений и срывает с себя пиджаки, башмаки, рубашки, брюки. В "Минусе 2" мощь этих "идеологических" фрагментов Охад Нахарин разрядил "повседневностью" — забавными или лирическими эпизодами, стилизованными под дискотечное веселье.
Опасения, что явно слабая труппа не вытянет хореографию одного из лучших современных авторов мира, оправдались лишь отчасти. Фирменный драйв израильтянина завел поляков: они прыгнули выше головы чуть ли не буквально. Массовый стриптиз из "Анафазы" был исполнен с должной истовостью и необходимой четкостью. Темпераментные эпизоды с крупными размашистыми движениями и эффектными комбинациями удавались труппе лучше, чем минималистские — лаконичные и обманчиво простые. Там, где требовалось одним поворотом бедра или сменой ракурса обозначить настроение, а то и смысл происходящего, тела поляков, не отшлифованные современным тренажем, давали сбой.
Но мудрый демократичный Нахарин и не настаивает на профессиональной шлифовке. В одном из эпизодов "Минуса 2" на равных с артистами участвуют вытащенные из партера зрители (тут без подсадок — добровольцев не меньше двух десятков). Разобрав свои жертвы, артисты кружат их в вальсочке, зажимают в танго и всячески провоцируют, то резко садясь на корточки, то валясь на землю плашмя. Так вот, вместо того, чтобы впасть в ступор от подобных провокаций, наши волонтеры выдали такие импровизации (особо отличилась пышная рыжая дама в пурпурном плюшевом платье), что их партнеры-профессионалы не могли дождаться, когда настанет пора отправить на место зарвавшихся добровольцев. Это танцевальное братание уничтожило дистанцию между сценой и залом: в финале зрители хлопали полякам так, будто сами отработали весь "Минус 2".