О позиции России во все более обостряющемся иранском вопросе "Огонек" беседовал с членом-корреспондентом РАН, главой Центра международной безопасности РАН Алексеем Арбатовым
— Чем опасен нынешний всплеск антииранской риторики? Ведь подобного рода обострения уже случались. Да и разговоры о превентивном ударе по иранским ядерным объектам как о деле решенном и неизбежном звучат не впервые. Реальный шанс на эскалацию конфликта действительно существует?
— Начнем с того, что это не антииранская риторика, а растущее нежелание США и Израиля, а также международных организаций мириться с иранскими играми вокруг своей ядерной программы. Иран не выполнил пять резолюций Совета Безопасности ООН и не снял вопросы и претензии, которые имеет к нему МАГАТЭ. А перед этим органом ООН, следящим за соблюдением Договора о нераспространении ядерного оружия, у Ирана есть международные обязательства. Более того, имеются серьезные основания подозревать, что Иран не собирается их исполнять. У Ирана накоплен крупный запас урана с обогащением 4 процента. Сейчас Иран под различными маловразумительными предлогами перешел к обогащению урана до 19 процентов. Для накопленного обогащенного урана нет никакого мирного предназначения, поскольку Иран технически не способен делать топливо для Бушерской АЭС, а других станций нет и в ближайшее время не будет. Ракеты средней дальности у него уже есть, документация по конструкции ядерных зарядов и боеголовок была обнаружена МАГАТЭ. То есть Иран упорно и последовательно идет к "ядерному порогу", плетя кружева из дипломатических игр. То создаст видимость уступки, то заберет ее назад. Страна умело играет на противоречиях Китая и России с США, Францией и Англией. Но сейчас Иран заигрался очень опасным образом, и, если все будет продолжаться в том же духе, неизбежен удар по его ядерным объектам. Совершит его, скорее всего, Израиль, если получит негласное одобрение и поддержку США, а может быть, инициативу возьмут и сами американцы.
— Такая перспектива, выходит, безальтернативна?
— Единственный путь избежать войны — сделать так, чтобы Тегеран изменил курс и однозначно отказался от военных элементов ядерной программы. Наверное, для этого Совету Безопасности ООН следует единодушно принять еще одну резолюцию с требованием выполнить его решения. В случае если этого не произойдет — наложить на Иран жесткие экономические санкции, вплоть до нефтяного эмбарго, прекращения воздушных сообщений и замораживания всех счетов. Только единство членов СБ ООН, особенно постоянных членов с правом вето, может убедить Иран, что на этот раз все всерьез.
— Насколько жестко сформулирована российская позиция по иранскому вопросу? Мы видели, что в недавней истории с Ливией подходы нашей страны постоянно корректировались...
— Российская позиция сформулирована сейчас мягче, чем когда бы то ни было. Точка зрения такова: жесткие санкции ничего не дают, надо вести переговоры, хотя они тоже ничего не дают. А если кто-то предпримет военную операцию, то Россия сурово осудит такое решение, оставаясь как бы ни при чем. Фактически мы ведем страусиную политику — прячем голову в песок: признаем те нарушения, которые МАГАТЭ вменяет Ирану, но считаем, что нужно продолжать переговоры.
— В самый разгар полемики вокруг нового доклада МАГАТЭ появились сообщения о том, что Тегеран предлагает Москве грандиозную сделку в сфере атомной энергетики — речь якобы идет о строительстве серии объектов общей стоимостью около 40 млрд долларов. Невозможно избавиться от ощущения, что этот пакет должен стимулировать российскую поддержку или как минимум терпимость к Ирану.
— Это очередной ход Ирана — он откровенно пытается "подкупить" Россию, как на восточном базаре, чтобы получить ее политическую (а по возможности и военно-техническую) поддержку. Нам важно иметь хорошие экономические отношения, при условии, что Тегеран выполняет резолюции СБ ООН, за которые, в том числе, голосовала и Россия. Мы голосовали за введение санкций против Ирана, которые он не выполнял. Значит, это плевок в лицо и России. Мы не можем утереться и сказать: "Ну, ладно... Бизнес бизнесом, а вопросы безопасности — отдельно". Хотя надо признать: в России у Ирана множество сторонников, связанных с ним коммерческими интересами и "неформальными" отношениями.
— Сейчас активно обсуждается версия, согласно которой нынешние страсти по Ирану подогреваются не столько антагонизмом с Западом, сколько внутриисламскими проблемами — вековым противостоянием суннитов и шиитов...
— Такая проблема, безусловно, есть. Арабские страны, в том числе суннитские, такие как Саудовская Аравия, ОАЭ, Катар, Бахрейн, страшно боятся Ирана. Есть точка зрения: "Зачем бояться иранского ядерного оружия и ракет? Иран никогда не нанесет удар ни по Европе, ни по США, потому что это будет для него самоубийством". Так говорят люди, ничего не понимающие в вопросах безопасности. Настоящий сценарий совсем другой. Приобретя баллистические ракеты и ядерное оружие, Иран будет считать, что он неприкасаем и может делать в регионе все, что захочет. У него есть имперские амбиции, он хочет подчинить себе богатые нефтью страны Персидского залива. Или хотя бы заменить существующие политические режимы проиранскими. Такая попытка предпринималась в Бахрейне, сейчас осуществляется в Ираке. Понятно, что в таком случае Саудовская Аравия или Ирак будут требовать помощи от США. Иран стремится создать ядерное оружие, чтобы получить свободу действий в регионе. Именно в этом смысл, а не в том, что Иран вдруг нанесет ядерный удар по Америке и покончит жизнь самоубийством. Поэтому окружающие страны негласно хотели бы, чтобы по Ирану был нанесен удар, а виноваты были бы Израиль и США.
— И когда такой удар будет нанесен?
— Это не вопрос, который предполагает ответ да или нет и определение точной даты. Можно оценить вероятность. Иран подходит к той черте, после которой он либо создает ядерное оружие, либо против него будет применена сила, поэтому вероятность военной акции на обозримое будущее составляет где-то 60 процентов. И с каждым месяцем, если Иран будет идти тем же путем, подобная вероятность будет расти. Вполне возможно, что весной или осенью следующего года можно ожидать начало военной операции.
— Каковы будут ее последствия для мира и России?
— С точки зрения чисто коммерческих, прагматических интересов России многие у нас считают, что это не так уж плохо, потому что подскочат цены на нефть — Иран будет выведен из игры как крупнейший поставщик сырья. Кроме того, будет замедлена или вовсе отменена программа ЕвроПРО НАТО, поскольку будет устранена угроза. Однако экономическую и стратегическую выгоду перевесят очень плохие политические последствия, потому что взорвется исламский мир, начнется новая интифада против Израиля, под напором исламистов могут рухнуть режимы в Пакистане и Афганистане. Возможно, начнутся революции в Центральной Азии, в РФ произойдет вспышка активности террористов на Северном Кавказе и в больших городах. Новые арабские "демократии", а возможно, и Турция встанут на путь создания ядерного оружия. То есть последствия могут быть более чем плачевными. Поэтому нужно сделать все, чтобы избежать войны. А это возможно только в том случае, если Иран выполнит резолюции СБ ООН, прекратит военные проекты ядерной программы, пойдет на полное сотрудничество с МАГАТЭ. Двойственная позиция России (за которой следует и Китай) дает Ирану надежду, что ему все сойдет с рук, что можно безнаказанно продолжать прежний курс. А этот курс ведет к войне. Поэтому именно Россия играет сейчас решающую роль, от ее позиции зависит как мир в регионе и за его пределами, так и возможность обратить вспять распространение ядерного оружия.