Глаза у нее умные и взрослые, а на самом-то деле ребенок, всего девять лет. Но ее почему-то с рождения зовут полным именем: Альбина. У родителей иной раз вырвется "Аля" или "дочка", а старшая сестра и младший брат, а также все учителя и все подружки зовут только Альбиной. Уважают? Что ж не уважать, умная, добрая, общительная — ну все в Альбине хорошо! Одно в Альбине плохо: лейкоз, острый лимфобластный. И очень злой, с привычкой возвращаться и проникать своими раковыми клетками даже в головной и спинной мозг. Это уже нейролейкоз.
Я пришел в Институт детской гематологии и трансплантологии им. Р. М. Горбачевой в палату к Альбине. Мама Альбины в это время куда-то вышла. Я предложил, пока ждем маму, пофотографироваться. Альбина была грустная, но вежливо согласилась и тут же стала яростно приглаживать хохолок на затылке. Хохолок никак не давался, торчал кверху.
— Ну и ладно,— сказал я,— мне так даже больше нравится.
Альбина неожиданно улыбнулась:
— Да и мне тоже.
Потом пришла мама, ее зовут Татьяна, и рассказала, какой у дочки золотой характер:
— Даже вот с этой болезнью она сначала загрустила — и уж так загрустила! Неделю лежала, молчала и что-то думала. А потом у нее там как что-то щелкнуло — улыбнулась и настроилась на лечение. А что она там себе думает — не скажет ведь. Она не просто умная, она мудрая!
— Ну, Таня, вы сравнили: хохолок и болезнь.
— Когда перед "химией" я ее первый раз остригла, она увидела себя в зеркале и вдруг говорит: "Да я и без волос красивая!" А хохолок оттого, что у Али две макушки.
Таня смотрит мне в глаза и тихо добавляет:
— Говорят, примета хорошая, счастливая будет... Вы тоже про это слышали?
— Конечно,— отвечаю.
А сам вспомнил другую примету: две макушки — два раза замуж выйдет. Но Тане не говорю, ей может не понравиться. Они живут на хуторе в Волгоградской области. Он называется Лозной. И когда два года назад Альбина заболела, ну, как ее там, на хуторе, да хотя бы и в райцентре, могли лечить?!
— Сказали, ОРЗ, осложнение. Таблеток надавали, а нам все хуже и хуже. Приехали в областную больницу, а уж оттуда на скорой в онкоцентр.
Когда Тане объявили диагноз и объяснили что к чему, она, как говорит, впала в ступор. Но ненадолго. Вскоре позвонил брат мужа: он нашел в интернете Институт имени Горбачевой, дал денег и посоветовал ехать в Питер. Без квоты?
— Да что вы, какая квота, я дочку в охапку и на поезд. Зима, февраль... Сама потом удивлялась: на что надеялась? Знаете, от страха смелая стала — поехала и все.
А мест в институте не было. И надо бы возвращаться домой, но Таня понимала: это уже может оказаться не домой, а... И профессор Людмила Зубаровская посмотрела на Татьяну, на Альбину и сказала: "Куда вас таких отпускать, будем что-то придумывать..." Сначала их пристроили в одну из питерских городских больниц, платно, как иногородних. А через несколько дней в институте место освободилось.
На что Таня надеялась? На человеческое, милосердное отношение, которое в больницах российских, надо сказать, стало большой редкостью. Она говорит:
— У нас дома, врать не буду, врачи тоже хорошие. А условий нет, по двадцать человек в палате, один душ на весь этаж. Но уж медсестры — вот тем все по барабану! Лишний раз не шевельнутся, а попросишь, еще и наорут. А здесь и медсестры как сестры, как родственники.
Тогда, в 2009 году, в Петербурге они пролежали десять месяцев. Перед новым, 2010 годом их отпустили домой, вот уж был праздник для семьи!
И была надежда. Ездили на проверки в Волгоград, в Петербург, и все шло хорошо.
Нынче в октябре Альбина Бостанова приехала в Петербург с папой на плановое обследование. Прошла обследование полностью, не было пока только анализа пункции костного мозга. Врачи Института имени Горбачевой порадовались хорошему ее виду, самочувствию и уже отпустили было домой.
Когда Бостановы отправились за билетами на поезд, раздался звонок из института: немедленно возвращайтесь, анализ плохой! Анализ был такой плохой, что хуже и не придумаешь: нейролейкоз.
Его заметили очень вовремя — раковые клетки еще не успели наделать непоправимых бед. Но теперь стало окончательно ясно: без трансплантации Альбине чужого здорового костного мозга не обойтись, и надо искать неродственного донора, потому что из родственников никто не подошел.
Вот тут-то и случилось то, о чем рассказывала мне Таня в начале нашей встречи: неделю дочка лежала и молчала, а потом у нее "что-то щелкнуло"...
Мы продолжили "фотосессию". Альбина переоделась, с Таниной помощью ей удалось справиться с хохолком, она обняла маму и улыбнулась.
А маме улыбнуться не удалось.
Надо помочь девочке с двумя макушками стать счастливой.