и он вышел на свободу
Генпрокуратура России обвинила президента Внешюрколлегии и адвоката бывшего секретаря Совета безопасности Александра Лебедя Александра Трещева в растрате $2,5 млн, принадлежавших Российскому фонду инвалидов войны в Афганистане (РФИВА). Адвокат два месяца просидел в СИЗО и вышел оттуда под поручительства Лебедя и председателя думского комитета по обороне Льва Рохлина. Через несколько дней после освобождения с ним встретился спецкорреспондент "Коммерсанта-Daily" МАКСИМ Ъ-ВАРЫВДИН.
90 отжиманий в камере
"Я сидел в 'Матросской тишине' и 'Бутырке',— рассказывает Трещев,— ко мне относились нормально и следователи, и оперативники, и заключенные. Когда через две недели после задержания меня вызвали на допрос, оперативники первым делом поинтересовались, как у меня дела. 'Все отлично,— ответил я,— раньше отжимался 50 раз, а теперь все 90. Жаль только потраченного впустую времени'. По выражению их лиц я понял, что порядком испортил им настроение. Наверное, они ожидали от меня другого ответа".
Задержали Трещева 24 апреля этого года, когда в Москве была проведена крупномасштабная операция в рамках расследования взрыва на Котляковском кладбище. Тогда, по самым скромным подсчетам, в отделения милиции, ГУВД Москвы и штаб по расследованию взрыва было доставлено 60-70 человек. Все они когда-то работали в РФИВА, которым руководил Валерий Радчиков, и созданных при фонде коммерческих структурах. Шестерых из них, в том числе и Трещева, задержали на 30 суток по отмененному ныне указу президента о борьбе с бандитизмом.
Трещев познакомился с Радчиковым в 1993 году. Свели их общие знакомые, "афганцы". Трещев служил в Афганистане в 1987-1989 годах. На войну его отправили после того, как он закончил юридическое отделение института военных переводчиков. Как говорит Трещев, ему светило распределение во Вьетнам. Но отправили в Кабул. Там Трещев работал военным адвокатом в трибунале. Ему приходилось защищать "дедов", которых судили за неуставные взаимоотношения, мародеров, дезертиров.
Когда 40-ю армию вывели из Афганистана, Трещев взял отпуск и вернулся в Москву. На въезде в столицу ему бросился в глаза плакат "СССР — оплот мира". После того, что он видел на войне, это выглядело просто чудовищно. В тот момент Трещев, уже назначенный указом президиума Верховного совета СССР судьей военного трибунала вооруженных сил, и решил порвать с армией. Но сделать это в 1989 году было непросто.
Из армии его все-таки уволили. Но могли и посадить, потому что он не ходил на работу, а это считалось оставлением воинской части. "Сажать меня не стали только потому,— вспоминает Трещев,— что я был военным судьей. Это было бы настоящей сенсацией — уголовное дело против судьи".
Опасный бизнес
"Уволившись из армии, я занялся адвокатской практикой,— рассказывает Трещев.— Среди моих клиентов было много известных людей. Например, Михаил Шемякин, который в то время выкупал пленных солдат у душманов и, занимаясь благотворительностью, помогал 'афганцам', художникам и защитникам Белого дома. Сегодня завистники пытаются облить его грязью со страниц газет и журналов. Чисто по-человечески мне это неприятно".
Одновременно Трещев занимался бизнесом. Он был гендиректором фирмы "Интерфеникс", которая имела льготы по таможенным платежам. Эта фирма являлась подразделением РФИВА и часть прибыли перечисляла фонду.
"От афганского движения я отошел через полгода,— продолжает Трещев,— после того, как мне в голову всадили пулю. Тогда мне уже стало не до Радчикова и его окружения".
28 июля 1994 года Трещев, выйдя из своего офиса, сел в автомобиль. Через пару секунд к нему подошел неизвестный, выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил Трещеву в голову.
Во время операции следователь стоял рядом с Трещевым и спрашивал, кто и за что стрелял. Он, наверное, думал, что если Трещев умрет, то преступление останется "висяком". Трещев выжил, но покушение на него до сих пор не раскрыто. Врач, делавший операцию Трещеву, потом сказал ему: "У тебя был шанс один к миллиону. Пройди пуля на миллиметр вправо или влево, ты — труп".
В ожидании нового суда
Трещев лечился несколько месяцев в России, а потом за границей. Ему делали довольно сложные операции. Теперь на месте пулевого отверстия лишь маленькое белое пятно.
"В Россию я вернулся, так и не долечившись,— продолжает Трещев.— В то время в фонде произошел раскол, начался дележ власти и денег. Про меня распускали слухи, что я сбежал за границу, прихватив с собой 'кассу'. Но мне удалось доказать, что это не так, и правоохранительные органы не имели ко мне никаких претензий. Я был разочарован всем, что происходит в фонде, особенно теми методами, которыми работавшие в нем люди решают свои проблемы. Я понял, что функционеров фонда интересуют больше их 'эго', чем нужды инвалидов и простых 'афганцев'. И я забыл о фонде как о страшном сне".
Через некоторое время Трещев создал Внешюрколлегию, которая специализируется на юридическом обслуживании крупных политиков, бизнесменов и деятелей культуры и искусств. Имена своих клиентов Трещев, руководствуясь профессиональной этикой, предпочитает не называть, хотя они на слуху: компании "Дюпонт" и "Морган Стенли", бывший секретарь СБ Александр Лебедь, председатель комитета Госдумы по обороне Лев Рохлин и многие другие.
В конце прошлого года Трещев выиграл в Замоскворецком суде иск Александра Лебедя к Анатолию Куликову о защите чести и достоинства. Суд обязал министра выплатить бывшему секретарю СБ один рубль и провести в здании МВД пресс-конференцию, на которой он должен публично опровергнуть распространенные им сведения о стремлении Лебедя прийти к власти насильственным путем.
Куликов решил обжаловать свой приговор в Мосгорсуде. Но 14 апреля этого года суд отклонил кассацию министра, оставив в силе резолюцию Замоскворецкого суда. О пресс-конференции, по решению суда, Куликов должен был оповестить журналистов за десять дней до ее начала, а Лебедя — за пять. Но брифинг не состоялся. 24 апреля домой к Александру Трещеву пришли оперативники и сказали, что его приглашают для дачи показаний в следственный комитет МВД. Адвоката допросили в качестве свидетеля по делу о взрыве на Котляковском кладбище, после чего на 30 суток отправили в 9-й спецблок СИЗО "Матросская тишина". Через месяц Трещеву, по его словам, предъявили абсолютно нелепое обвинение в растрате денег, якобы принадлежавших РФИВА. На самом деле это была всего лишь оплата контракта на $2,5 млн, которую "Интерфеникс" произвел по поручению фонда. Трещева перевели в Бутырскую тюрьму. Там он просидел еще месяц. В камере общей площадью 12,5 м2 находилось десять человек, спали по очереди.
Так могло продолжаться сколь угодно долго (в ожидании приговора в Бутырке сидят годами — Ъ), пока на помощь Трещеву не пришли Лебедь и Рохлин. Они написали частные поручительства на имя заместителя генпрокурора России Михаила Катышева, и 23 июня Трещева освободили. Из тюрьмы он первым делом отправился в парикмахерскую, а дома часа два провел в ванне. "Все это время мой телефон буквально разрывался,— рассказывает Трещев,— звонили клиенты, друзья, даже люди, имена которых я не без труда мог вспомнить. Все поздравляли меня с освобождением. Наверное, для меня это были самые счастливые минуты за два прошедших месяца".
После освобождения Трещев с головой окунулся в работу. Сейчас он готовится к очередному суду с вице-премьером, министром внутренних дел Анатолием Куликовым, подавшим иск на Александра Лебедя. Суд первой инстанции назначен на 9 июля. "Я планирую участвовать в суде, но в нашей стране может произойти все, что угодно",— говорит адвокат, вспоминая о своем задержании.