На афише московского театра на Малой Бронной появилось название, которое, казалось бы, давно уже принадлежит только советской театральной истории. Сергей Женовач поставил написанную почти сорок лет назад пьесу Александра Володина "Пять вечеров".
Призрак советской драматургии уже несколько сезонов бродит по театральной Москве. Поначалу он чувствовал себя довольно неуверенно, хотя многие, в том числе весьма заметные фигуры театрального мира, выказывали (и выказывают) желание поставить "что-нибудь из советских классиков".
Намерения обычно заканчиваются жалобой, что среди этих пьес не находится ничего, что по-настоящему бы пережило свое время и было бы достойно содержательной актуализации. Рискнувшие, тем не менее, пожинали плоды успеха. Достаточно вспомнить поставленное Артемом Хряковым здесь же, на Бронной, "Мое загляденье" Арбузова или студенческий "Чудесный сплав" Киршона в ГИТИСе.
Сергей Женовач, кстати, о таких желаниях никогда не говорил, на деле доказывая свое исключительное предпочтение классики не "русской советской", но просто русской. Момент, который он выбрал для тактического репертуарного хода, дает возможность заподозрить режиссера в том, что он все хорошо рассчитал. Когда целые телевизионные программы посвящаются коллективным слезливым воспоминаниям-вздохам о задушевности и стабильности советских времен, лирическая история из 1959 года притягивает уже хотя бы годом своего написания.
Основу ностальгии составляет быт, его подробности и мелочи (ставя "Пять вечеров" в кино, Никита Михалков буквально упивался натуралистическим восстановлением среды обитания персонажей). Тут Женовач как раз идет против течения, и историю о том, как через семнадцать лет разлуки (и сразу после молодости) встретились работница "Красного треугольника" Тамара и шофер с Севера Ильин, по возможности освобождает от бытовых деталей. Повешенная художником Александром Боровским под колосниками скульптура с Аничкова моста обозначает всего лишь место действия. А строй разностильных, друг из-за друга выдвигающихся дверей здесь скорее уловка для освоения пространства, чем главная примета коммуналки.
Женовач ищет интонацию и жанр (в этом смысле он верен себе, его опыты последних лет были деликатными, но решительными испытаниями классики на жанр). Особая интонация когда-то и прославила володинскую пьесу. Сорок лет назад "Пять вечеров" обнаружили, что отечественный театр наконец-то застыдился собственного пафоса. Зинаида Шарко и Ефим Копелян, первыми сыгравшие у Товстоногова "Пять вечеров", прославили и себя, и пьесу своими тихими голосами, которые скрывали драматизм переживаний героев, не решавшихся или не умевших выговорить все, что они чувствовали. Будничная жизнь, узнанная каждым в зрительном в зале, у Володина предстала застигнутой врасплох, не подготовленной к всеобщему обозрению и не успевшей застегнуться на все положенные пуговицы. А отъезд героя на Север воспринимался как намек на несвободу, на ссылку. В их разлуке были виноваты обстоятельства не только, так сказать, экзистенциальные, но и конкретно-исторические.
Женовач и его актеры в силу возраста знают ту жизнь памятью не личной, но генетической. Старые интонации отступают, их законы теряют свое действие, но приходит знание того, как создавать собственный тон. Конечно, герои "Пяти вечеров" сегодня несколько смешны. Отчасти как образцовые чеховские недотепы, отчасти как замордованные жизнью "совки". Вероятно, они чисты и наивны, а это для Женовача высший знак человеческого качества. Чистота и честность, помноженная на легкую характерность, — вот формула для сегодняшнего Володина, особенно внятно проявленная в молодой паре героев, племяннике Тамары Славе (Геннадий Назаров) и его подружке Кате (Мария Глазкова).
С парой героев главных сложнее. Потому что каждый из них играет в свой жанр, как будто режиссер сравнивает их возможности и на наших глазах решает, который из двух выбрать. Сергею Качанову в этом дуэте поручена комедия положений. Он искренне, даже слишком искренне увлечен задачей и упускает тот момент, когда Женовач все-таки делает выбор в пользу мелодрамы, за которую в спектакле отвечает Надежда Маркина. Выбор режиссера понятен, потому что играет Маркина отменно — экономно, но точно. Не прося у публики сочувствия, но только каменные сердца оставляя равнодушными. Мономелодрама — жанр несуществующий, но Маркина каким-то непостижимым образом его создает.
По мысли режиссера, она вознаграждена счастьем за терпение и смирение. Зачем быт, если есть вневременное назидание. "Пять вечеров" Сергея Женовача несут в себе отчетливое и строгое моралите: неси свой крест, веруй, и тебе скорее всего воздастся. Это великая и вдохновляющая утопия. Качество, так свойственное советской драматургии.
РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ