В Канне отгремели салюты и под аккомпанемент дождя несколько свернулись юбилейные торжества. Так и не заполучив Бергмана, фестиваль наградил его "Пальмой пальм" из рук Жанны Моро, а вовсе не президента Ширака, приехавшего в Канн всего на полдня. А вот у некоторых голливудских деятелей здесь нашлись дела посерьезнее, чем стоять на сцене. Такими делами сюда и завлекают звезд.
Брюс Уиллис с супругой провели открытие самого нового, 61-го филиала ресторана "Планета Голливуд". Об оригинальной концепции этой сети общепита Арнольд Шварценеггер, владеющий ею вместе с четой Уиллисов, объявил шесть лет назад именно здесь, в Канне.
И вот дело поставлено. Уиллис с чувством исполненного долга отбыл на родину, а его супруга Деми Мур задержалась по другому важному делу. Приболевшая Лиз Тейлор поручила более молодой и здоровой коллеге организовать каннскую благотворительную вечеринку против СПИДа. Билеты стоят от одной до двух с половиной тысяч долларов, а в целом эти традиционные каннские вечера уже собрали крупную суммы на поддержку медицинских исследований.
Ужин посетят Хью Грант, Джина Девис, Ванесса Редгрейв и другие знаменитости. А Деми Мур провела по этому поводу серию закупок в каннских магазинах, перегородив движение на Круазетт. После чего появилась в ошеломляющем алом платье, отороченном шифоном и белым мехом, вся сверкая бриллиантами.
Зато Изабель Аджани сразила истинно галльским изяществом — открытый серый пиджак и почти невидимая персикового цвета блузка в весеннем провансальском стиле заставили патриотов воскликнуть "Vive la France!"
После воскресного пика торжеств фестиваль входит в рабочий ритм и пробудет в нем вплоть до финала — ближайшего воскресенья.
Выдвигаются первые прогнозы о том, кто получит "Золотую пальмовую ветвь". Разумеется, в юбилейном году на нее положили глаз французы, сделавшие ставку на молодых режиссеров.
Фильм "Вестерн" Мануэля Пуарье пока лидирует по оценкам критиков. Путешествие двух эмигрантов — испанца и русского — по Бретани в поисках любви остроумно придумано и столь же остроумно завершается.
Из-за русского испанец сначала теряет машину, потом работу и даже успех у женщин. А наш недотепа находит-таки свое место под солнцем и в сердце многодетной хозяйки симпатичного домика. Впрочем, главные надежды хозяева фестиваля возлагают на другого режиссера — Матье Кассовица, чей фильм еще впереди.
Вообще же первая половина фестиваля открытий не принесла, не избегла явных провалов и оставила впечатление крайней усталости так называемого фестивального кинематографа. Ему никак не удается найти баланс разума и чувства, изощренности стиля и непосредственности ощущений. Он ударяется то в одну, то в другую крайность — от эмоционального надрыва до унылой рациональности.
Примерами первого могут служить режиссерские дебюты двух знаменитых актеров — Гэри Олдмана и Джонни Деппа. Фильм Олдмана "Ничего через рот", начав с гиперреалистической картины лондонских окраин, переходит в пост-тарантиновский комикс и сводит на нет сочувствие к героям-алкоголикам и наркоманам, прообразами которых послужили родители актера.
Но это еще полбеды. Совсем провалилась картина Деппа "Храбрый" с участием его ментора Марлона Брандо в роли Люцифера-вуайериста в инвалидном кресле, покупающего зрелище насильственной смерти.
Брандо всегда слыл бунтовщиком и боролся за права индейцев. Депп, новый бунтарь Голливуда, играет благородного индейца, жителя забытой Богом и обществом деревни, который жертвует своей жизнью, чтобы заработать 50 тысяч долларов и спасти свою семью.
Другим ментором Деппа стал Джим Джармуш, у которого актер снялся недавно в метафизическом вестерне "Мертвец". Повторить успех этого культового фильма актеру не удалось, даже позвав на помощь знаменитого музыканта Игги Попа (любопытно, что Олдман нашел музыкальную поддержку в лице не менее модного Эрика Клэптона).
Увы, хороший артист и хороший человек — это еще не хороший режиссер.
Вирусы наркомании и насилия, целлулоидный вампиризм и дьявольская природа кинокамеры, футуристические опасности новых технологий — эти уже изрядно надоевшие мотивы варьируются в фестивальных фильмах, от Вендерса до Феррары. Куда сильнее эти же мотивы звучали у Хичкока, Полянского и Кубрика.
Однако попытки отбросить все, что "от лукавого", и вернуться к классическим схемам тоже не доводят до добра ни Марко Белоккио в "Принце Гомбургском", ни Кеннета Брана в четырехчасовом "Гамлете", выполненном в скучных викторианских декорациях.
Кажется, эти фильмы вышли из школы режиссуры Отто фон Бисмарка — настолько они механистичны. И сердца тех, кто мысленно уже раздает "Золотые пальмы", возвращаются к Майклу Винтерботтому, к фильму "Добро пожаловать в Сараево", который, при всех своих недостатках, задевает за живое.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ