Надежда взять интервью у чемпиона мира среди людей Гарри Каспарова, после того как он проиграл сильнейшему компьютеру на Земле Deep Blue, была не слишком велика. Зная, как тяжело Каспаров переживает поражения, я не рассчитывал на эксклюзив, тем более что перед этим Гарри "выложился" на скандальной пресс-конференции. Каким-то чудом удалось протиснуться через кордоны охранников и окликнуть Гарри, когда он в плотном окружении секьюрити двигался к служебному лифту (дело происходило на 50-м этаже роскошного манхэттенского небоскреба на 7-й авеню — Equitable Center). "Привет!" — ответил Гарри и мы обменялись рукопожатиями через кордоны охраны. "Нельзя ли минут пятнадцать?" — робко начал я, пытаясь уловить настроение поверженного короля. "Пожалуйста!" — дружелюбно перебил меня Гарри, и двери лифта за ним закрылись. Я метнулся к обычному, гражданскому лифту, но след Каспарова уже простыл. Не буду описывать все ухищрения, к которым пришлось прибегнуть, пока я переступил порог нью-йоркской резиденции Каспарова...
И вот наш разговор начался. Он сопровождался демонстрацией шахматных диаграмм и вариантов некоторых партий матча. Бесценный клад для любителей шахмат! Разговор же оказался не пятнадцатиминутным, а изрядным — это не все интервью, а его часть. Полностью я планирую опубликовать запись нашего разговора с Каспаровым в одном из ближайших номеров журнала "Шахматы в России".
— Гарри, я вспоминаю, как в декабре 1991 года я брал у вас интервью. Тогда вы говорили о перспективах ваших матчей с суперкомпьютером IBM и прогнозировали: "Это бросит шахматы на полосы крупнейших газет мира". Прогноз сбылся. Вы довольны?
— Я сейчас не в том состоянии, чтобы быть чем-либо довольным... Вообще-то, можно и порадоваться за шахматы. Действительно мой прогноз сбылся! Но, к сожалению, обстановка на матче была слишком тяжелой, и это омрачает радость от достигнутого.
— А почему такая обстановка возникла? Какого характера трудности были у вас во время матча?
— Начиная с первого матча с Deep Blue в Филадельфии, я рассматривал эти мероприятия как интересный эксперимент, как возможность проверить ресурсы компьютера и человека. Представители корпорации IBM тоже постоянно декларировали те же устремления. На деле же я столкнулся со стремлением команды IBM выиграть матч любой ценой. Неважно как, главное — выиграть. Когда ставятся такие задачи, то научная безмятежность уступает место чисто военным действиям. А на войне, как известно, все средства хороши. Должен сказать честно, что это застало меня врасплох, я не готов был именно к такому матчу. Я вообще не рассматривал его для себя как соревнование шахматное. В итоге оно оказалось именно шахматным.
— Вы играли какие-то странные, не свойственные вам дебюты...
— Я сегодня говорил на пресс-конференции, что это была ошибка. Специалисты по компьютерам сумели убедить меня накануне матча, что с компьютером играть надо именно так. Сейчас я думаю, что надо было избирать сильнейшие продолжения, отфильтрофанные шахматной теорией, потому что они лучшие. Пусть бы компьютер показал мне, как надо играть в шахматы, продемонстрировав это на магистральных направлениях современной теории. Но беда в том, что я к такой борьбе не готовился, для такой настоящей борьбы потребовалась бы совсем другая подготовка — месяца два-три, — тогда как я сумел уделить подготовке к матчу десять дней, не больше. Вот в итоге я и показал всем, как не надо играть в шахматы...
— Поначалу казалось, что ваш метод игры с компьютером оправдан. И если бы не странный ваш поступок в конце второй партии, когда вы сдались в ничейном положении...
— Да, первая партия настроила меня на спокойный лад, план сразу же принес плоды, позиционные ошибки компьютера были настолько очевидны... В то же время он был совершенно великолепен, когда дело доходило до открытой игры, где необходима большая счетная работа. Короче, мы сделали вывод, что имеем дело с прогнозируемым нами улучшенным после Филадельфии Deep Blue, но события второй партии были настолько неординарными, что я лишился покоя, так и не сумев прийти в себя до конца матча.
— Это была единственная партия матча, отдаленно напоминающая игру людей. Чемпионка мира Жужа Полгар даже сравнила игру компьютера в этой партии с игрой Карпова...
— Насчет игры людей вы подметили правильно: компьютер не только порою играл как человек (например, он совсем по-человечески поддерживал напряжение на ферзевом фланге в испанской партии), но и зевки совершал человеческие. Так, добившись выигрышного положения в финальной позиции, машина вдруг делает ход, упускающий победу. Пойди я в ответ так, как должен был пойти, партия закончилась бы вничью. Но, увы, я думал, раз машина, которая так сильно провела всю партию, уверенно делает ход, значит, она видит, что вечный шах черные объявить не могут. И не стал проверять. А ничья там была! Вот у меня и возникло подозрение: больно уж некомпьютерная ошибка. Элементарный человеческий зевок. В то же время в этой же партии компьютер не принял моей жертвы трех пешек (!), так как черные получали взамен сильнейшую атаку. Обычно компьютер не может преодолеть свой генетический голод: он жадно хватает и одну-то пешку, а тут я целых три жертвовал! При этом компьютер не проигрывал немедленно, отнюдь! Просто он оценивал позицию как "неясную" после принятия жертвы. Чтобы проверить свои сомнения, я поставил критическую позицию варианта (если бы машина приняла жертвы) на свой собственный компьютер, задав ему соответствующий режим на обдумывание. И вот ему-то действительно было "неясно"! Не издалека, за 12 полуходов, а в упор, когда все ходы уже сделаны. Вот такую невероятную игру показал компьютер в этой странной партии. Странной была и распечатка этой партии, предоставленная мне командой IBM после матча. Из нее не было понятно, почему компьютер не принял жертвы, непонятно было и как он зевнул шахи в финальной позиции.
— Гарри, а насколько увеличивается сила обычного приличного гроссмейстера, "оснащенного" таким подручным средством, как компьютер Deep Blue?
— Его сила возрастает в десятки, а может быть, и в сотни раз.
— Вы подозреваете вмешательство человека в игру машины?
— Для того чтобы бросать столь тяжелое обвинение, надо быть стопроцентно уверенным. А мы имеем дело с необъяснимым феноменом. Машина, которая, по уверению ее создателей, умеет только хорошо считать варианты и ни черта не понимает в шахматах (это не я, это доктор Тан, руководитель проекта Deep Blue говорил), в течение матча принимает ряд решений, имеющих удивительное позиционное обоснование. Эта машина продемонстрировала по ходу матча, что она способна менять критерий оценки позиций. Я не видел всех распечаток, я не знаю, как принималось то или иное решение, но ряд вещей вызывает у меня искреннее изумление. В некоторых партиях машина оберегала своих слонов даже с помощью экстраординарных решений. Потом, вдруг, в следующих поединках с легкостью с ними расставалась! То есть менялся базовый принцип оценок, а он не может меняться!
— Итак, вы столкнулись с уникальной машиной, снабженной уникальной программой. Вы не ожидали бороться с таким страшным монстром и проиграли матч?
— Я столкнулся с другим: с могучим противником, обладающим неограниченными ресурсами, который поставил перед собой задачу любой ценой выиграть матч у Каспарова. При этом IBM одновременно является спонсором, арбитром, организатором... Понимаете, большую корпорацию трудно заподозрить в бесчестной игре, такое бывает только в голливудских фильмах. Но речь идет о другом — здесь все событие контролировалось IBM, и никаких дружеских контактов не было. IBM дала мне понять, что идет война. При этом весь военный антураж они контролировали от начала до конца. Все, что находилось в этом здании, принадлежало IBM, оплачивалось IBM. И если отвлечься от необъяснимых моментов в игре машины, то человеку в таких условиях очень трудно нормально сосредоточиться. Я так и не смог настроиться на нормальный матч.
— Как вы думаете, будут еще такие матчи с машиной?
— Сейчас сложилась такая ситуация: если IBM волнует выяснение истины, машина должна играть. Причем не обязательно со мной. Родилась безумная идея, что такая машина может играть в турнире претендентов! Если остальные претенденты будут против того, чтобы ее пускать в соревнование людей, то через год я сам готов играть матч на первенство мира с такой машиной. Я поставлю свое звание на кон. Но пройдет такое соревнование не под эгидой IBM! И скорее всего в таком матче мы с моим компьютером просто не выпустим DB из дебюта, потому что в дебюте у нее будет книга стоять, а моя интуиция плюс мой персональный компьютер будут превосходить их книги! Просто она умрет, не выйдя из дебюта, — все! Сейчас уже можно сделать некоторые выводы, а через пару месяцев вернуться и оставить от нее мокрое место.
ГЕОРГИЙ Ъ-ВОЛКОВ