Дело полицейского-грабителя

Сын полицейского генерала Андре Стандер, сделавший блестящую карьеру в правоохранительных органах ЮАР эпохи апартеида, ловко совмещал работу сыщика с ограблениями банков. Особое удовольствие он получал, когда ему случалось расследовать собственные преступления, ведь ни один свидетель не узнавал в допрашивавшем их полицейском грабителя. В начале 1980-х годов Стандер бесспорно был самым популярным человеком в Южной Африке, и до сих пор многие вспоминают его с восхищением.

ТЕКСТ КИРИЛЛ НОВИКОВ

Генеральский сын

Андре Стандер был на редкость везучим человеком. Для начала ему повезло родиться в Южной Африке в богатой белой семье с бурскими корнями в 1946 году, то есть за два года до введения апартеида. Вопрос расы играл ключевую роль на юге Африки последние триста лет. Голландские, немецкие и французские поселенцы, осевшие здесь в XVII веке, силой сгоняли туземное население с земли, а на своих фермах широко использовали рабский труд африканцев и выходцев из Азии. Белые поселенцы называли себя африканерами, исповедовали протестантскую веру и говорили на африкаанс — диалекте нидерландского языка. Большинство из них занимались фермерским трудом и назывались бурами, то есть фермерами.

В конце XVIII века Капскую колонию, находившуюся в районе мыса Доброй Надежды, захватили англичане, и африканеры, не желавшие подчиняться оккупантам, начали уходить в глубь Африки, громя и порабощая племена банту. В результате "великого исхода" африканеров на северо-востоке нынешней ЮАР возникли две бурские республики — Трансвааль и Оранжевое Свободное Государство. Чернокожие, разумеется, не допускались к управлению в этих государствах, да и в британской Капской колонии особых прав не имели. Ничего не изменилось и после Англо-бурской войны, когда англичане аннексировали бурские республики и слили их с Капской колонией в единый доминион под названием Южно-Африканский Союз (ЮАС).

В 1948 году старые южноафриканские традиции расовой дискриминации приобрели статус закона. Пришедшая к власти Национальная партия провела ряд реформ, сложившихся в систему "апартхейд", или "апартеид", что значит "разделенность". Все население страны было разделено на четыре расовые группы — "белые", "цветные", "азиаты" и "черные", из которых политическими правами обладали только белые. Страна была поделена на зоны, соответствующие этим группам: в белых регионах могли жить только белые, в цветных — только цветные и т. п. Черным при наличии соответствующего документа разрешалось работать в белых регионах, но с наступлением темноты они должны были возвращаться в свои кварталы и населенные пункты. Сегрегация коснулась даже белого населения. Африканеры, получившие большинство постов в правительстве и административном аппарате, не слишком доверяли историческим врагам — англосаксам. Дети англоафриканцев и африканеров долгое время учились в разных школах, и у потомков английских колонистов было мало шансов на блестящую карьеру в администрации.

Андре Стандер был не просто чистокровным африканером. Его отец Франс Стандер был генерал-майором полиции и возглавлял полицейское управление Кемптон-Парка — богатого пригорода Йоханнесбурга, где проживали только белые. У Андре были все шансы сделать блестящую карьеру, а его отец был убежден, что сын просто обязан пойти по его стопам. Однако Андре был исключительно своенравным молодым человеком. Он не выносил, когда ему указывали или что-то запрещали. Больше всего на свете его интересовали женщины, выпивка и дорогие автомобили, а меньше всего его занимали учеба и перспектива службы в полиции. По правде говоря, он вообще не хотел работать.

В юности Андре был высоким светловолосым красавцем с вечной ухмылкой на дерзкой физиономии и с неизменной сигаретой в зубах. Этот образ решительно не соответствовал тому, как, с точки зрения властей, должен был выглядеть молодой африканер из хорошей семьи. Правительство насаждало среди белого населения психологию осажденной крепости. Идеологи режима открыто называли ЮАР цитаделью белого человека, тогда как рядовые африканеры нередко называли свою страну золотой клеткой, поскольку за процветание и безопасность белой общины приходилось платить свободой. В стране действовала строгая цензура: джинсы, модная западная музыка и прочие признаки морального разложения подвергались гонению. Дошло до того, что в школах было запрещено изучать некоторые пьесы Шекспира. В "Ромео и Джульетте" воспевались добрачные сексуальные связи и непочтительность к родителям, а в "Отелло" и вовсе шла речь о межрасовом браке, так что хранителям молодежной морали оставалось только запретить оба произведения.

За моралью следили многочисленные государственные и общественные организации, такие как Африканское бюро по расовым вопросам, Союз студентов-африканеров, Федерация африканерских культурных организаций и прочие лиги, братства и объединения. Пропагандистская машина работала на полную мощность. Белому населению внушали, что за всеми бедами стоят происки вездесущих коммунистов. Публицисты объясняли, как тлетворное влияние Москвы может погубить подрастающее поколение: "Коммунизм не признает различий расы и цвета кожи... На собраниях коммунистической партии белые, черные и цветные сидят вместе. На вечеринках они вместе пьют чай, а потом танцуют. Черные туземцы кладут руки на талию белых девушек. А что же будет дальше?" О том, что последует, было страшно даже подумать, ведь за межрасовые половые контакты можно было сесть в тюрьму на срок до семи лет.

Истинный потомок буров должен был быть честен, трудолюбив и религиозен. На лиц, уклонявшихся от посещения церковных служб, смотрели примерно так же, как в СССР смотрели на граждан, не ходивших на партсобрания.

Разумеется, молодой шалопай Стандер, презиравший все правила и запреты, мало походил на образцового защитника апартеида и не питал теплых чувств к правительству. Учился он тоже неважно и даже умудрился провалить школьные выпускные экзамены. Впрочем, скромные успехи в учебе не мешали ему считать себя намного умнее окружающих. Тем не менее личные достоинства и недостатки не могли повлиять на его будущее, ведь его отец уже давно все за него решил. Андре поступил в полицейскую академию, а после ее окончания получил место в отделе криминальных расследований полицейского управления Кемптон-Парка. Так начиналась трудовая жизнь будущего грабителя банков.

Работа по совместительству

Карьера Стандера была стремительной. К 30 годам он уже носил капитанские погоны и возглавлял отдел криминальных расследований. Сослуживцы смотрели на него с плохо скрываемой завистью. Впоследствии один из полицейских вспоминал: "Конечно, он был капитаном полиции, но был ли он блестящим детективом? Паршивым он был детективом, вот, что я скажу! Пока мы вместе служили, он вообще ни во что не врубался". Но сыну генерал-майора все сходило с рук.

Личная жизнь капитана Стандера также была далека от общепринятых норм. В 1972 году он развелся со своей женой Леони и переехал к любовнице Пэт Амос. Новая спутница жизни родила ему сына, но он ее бросил и вернулся к своей бывшей жене.

Работа у начальника отдела была непыльной. Всю рутину можно было переложить на плечи подчиненных, а сложных дел, требовавших высокого детективного профессионализма, попросту не было. Кемптон-Парк был слишком благополучным местом, чтобы там происходили серьезные преступления. Стандер откровенно скучал. Ему требовалась какая-то отдушина, какое-нибудь экстремальное хобби, способное дать выход его энергии и удовлетворить страсть к риску и красивой жизни. Со временем он нашел себе занятие по душе.

Позднее Стандер утверждал, что переворот в его мировоззрении произошел в июне 1976 года, когда всю полицию Йоханнесбурга бросили на подавление протестов чернокожих школьников, недовольных тем, что в их школах сворачивали преподавание на английском и вводили обучение на африкаанс. В полицию летели камни, а блюстители порядка отвечали пулями. Стандер говорил, что во время столкновений ему пришлось убить несколько безоружных людей, что якобы наполнило его душу гневом. На самом деле беспорядки, бушевавшие в негритянском пригороде Соуэто, обошли белый Кемптон-Парк стороной, так что Стандер лично не участвовал в подавлении протестов и ни в кого не стрелял. Однако события лета 1976 года заставили его задуматься. Впоследствии он сформулировал свою мысль следующим образом: "В наши дни белый может творить все, что вздумается, пока полиция бегает за черными".

Стандер был прав. Полиция ЮАР была слишком занята поддержанием системы апартеида, чтобы обращать внимание на что-то еще. Уровень преступности среди черных и цветных был весьма высоким, что вполне естественно для общества, где богатые жили по высшим стандартам западной цивилизации, а самые бедные существовали в условиях каменного века. Черные не считались гражданами ЮАР. Вместо этого они имели паспорта бантустанов — формально независимых государств, созданных на территории страны. Граждане бантустанов не имели права перемещаться по территории страны без особых пропусков. Полиция ЮАР ежегодно арестовывала несколько сотен тысяч чернокожих за нарушение паспортного режима. Доходило до полного абсурда. Однажды, например, в марафонском забеге должен был участвовать черный бегун. Встал вопрос о том, как быть полиции, которой придется наблюдать, как гражданин бантустана бежит по дороге. Останавливать его и спрашивать документы или нет? В итоге решили, что спортсмен должен сделать фотокопию своего пропуска и приколоть ее к майке, чтобы у полицейских не возникало вопросов. А ведь полиции еще приходилось следить, чтобы негры не садились на скамейки, предназначенные для белых, не купались на белых пляжах, не пили воду из фонтанчиков для белых и так далее. Работа была не из легких, учитывая, что на 5 млн белых в стране приходилось 27 млн черных.

Может, Стандер и был плохим детективом, но зато он прекрасно знал, как работают полицейские, и собирался воспользоваться своими знаниями. В один прекрасный день он по обыкновению раздал распоряжения подчиненным и покинул полицейский участок. Добравшись до аэропорта имени Яна Смэтса, он сел на самолет и через час был в Дурбане. Здесь Стандер надел парик, темные очки, приклеил бороду и в таком виде отправился в отделение одного из банков. Охраны в помещении не было. Стандер направил на женщину-кассира пистолет и вежливо попросил отдать деньги. Погрузив добычу в чемодан, капитан полиции спокойно направился в аэропорт имени Луиса Бота и вскоре был в Йоханнесбурге. На операцию ушло всего около четырех часов, так что никто даже не заметил его отсутствия. Отныне Андре Стандер жил двойной жизнью, причем тайная жизнь налетчика ему нравилась куда больше размеренной жизни высокопоставленного офицера полиции.

Ограбления вошли в привычку. Стандер прекрасно знал, как и когда полицейские среагируют на сигнал тревоги, знал, как они попытаются перекрыть ему пути к отступлению и как будет работать следственная группа. Все это помогало ему оставаться неуловимым. К тому же несколько раз ему приходилось самому расследовать собственные преступления, что сильно его веселило. Он лично допрашивал тех, кого совсем недавно запугивал пистолетом, но его так никто и не узнал.

Точно неизвестно, сколько банков Стандер ограбил с 1976 по 1979 год, потому что он был не единственным грабителем в стране. Зато известна примерная сумма, которую он похитил за эти годы,— около 100 тыс. рандов, что в те времена соответствовало $50 тыс. Менеджер среднего звена получал около 2 тыс. рандов в месяц, так что Стандер мог чувствовать себя богачом. Он купил большой дом в Кемптон-Парке и завел сувенирную лавку в Дурбане. Его компаньоном стал его лучший друг Карл ван Девентер, который также служил в полиции и по совместительству был тайным осведомителем Бюро государственной безопасности (BOSS).

В 1978 году Леони окончательно ушла от Стандера, так что он мог предаваться всем радостям холостяцкой жизни. Но и этого ему было мало. Стандер очень гордился своими криминальными похождениями и страдал оттого, что не мог никому ими похвастаться. Однажды в конце 1979 года он не выдержал. Во время шумной вечеринки он перебрал алкоголя и отвел ван Девентера в тихое место. Он сказал, что давно уже грабит банки, что это легко, прибыльно, весело и совершенно безопасно, и тут же предложил другу вместе заняться криминальным бизнесом. Он рассказал ван Девентеру, что у него на стоянке в аэропорту Йоханнесбурга стоит угнанный автомобиль, на котором можно поехать и что-нибудь ограбить. Друг вежливо отказался от заманчивого предложения, и Стандер попытался превратить все в шутку. Однако ван Девентер решил на всякий случай сообщить обо всем своим кураторам в BOSS.

Агенты госбезопасности нашли угнанный автомобиль, а внутри обнаружили джентльменский набор грабителя: парик, несколько накладных бород, маску и фальшивые номерные знаки. Осталось только устроить засаду и подождать, когда вернется хозяин. 3 января 1980 года Андре Стандер забрал из машины часть реквизита и улетел в Дурбан, где, как обычно, ограбил банк. На обратном пути он был задержан с 4 тыс. похищенных рандов в кармане.

Отпираться было бессмысленно. Стандера судили в том же зале, где 16 годами раньше был осужден Нельсон Мандела. Он был приговорен к 17 годам заключения и этапирован в тюрьму Зондерватер, что находится на окраине Претории. Однако история полицейского, ставшего бандитом, была еще далека от завершения.

Сердца трех

В тюрьме Стандер был весьма популярен. Тюремщики его уважали, а многие заключенные открыто восхищались им. Здесь же он познакомился со своими коллегами — белыми грабителями банков. Одного из них звали Джордж Алан Хейл. Это был разговорчивый 28-летний парень, успевший ограбить пять банков и называвший себя самым озлобленным и погрязшим в саморазрушении неудачником на свете. Другого звали Патрик Ли Маккол. Ему было 30 лет, и сидел он за ограбление банка и многочисленные угоны автомобилей. Маккол был нервным и угрюмым типом, склонным к насилию. Троица сдружилась, и Стандер стал ее бесспорным лидером. Все трое мечтали снова взяться за старое и сорвать большой куш. А главное, все трое мечтали о побеге.

Летом 1983 года у Стандера и Маккола внезапно разболелась спина. В Южной Африке государство относилось с пониманием к любым проблемам белых людей, даже если они были заключенными. 11 августа Стандера, Маккола и еще пятерых зэков перевезли в кабинет физиотерапии доктора Амелии Гроблер. Арестантов сопровождали трое вооруженных охранников. Неожиданно Стандер и Маккол набросились на своих тюремщиков и обезоружили их. Заполучив револьверы, они отобрали у доктора Гроблер ключи от машины и скрылись. Прочие заключенные, находившиеся вместе с ними, отказались бежать.

Для начала беглецы заехали на одну из ближайших ферм и захватили в заложники хозяина и его сына. Фермера заставили вызвать полицию, и вскоре во двор въехала машина с патрульным. Теперь у Стандера был еще один заложник, полицейская форма, полицейская машина и дробовик. Покинув ферму вместе с заложниками, бандиты остановили Opel и взяли в заложники его хозяйку. На этой машине они продолжили свой путь, отпустив заложников. Частые перемены транспорта помогли беглецам запутать следы так, что полиция была окончательно сбита с толку.

Власти полагали, что теперь преступники лягут на дно и затаятся, но вместо этого они явились в Йоханнесбург и ограбили офис строительной компании United Building Society, унеся 13 тыс. рандов. Затем они сняли особняк в престижном районе города и зажили как короли.

Тем временем в тюрьме Зондерватер следователи допрашивали Джорджа Алана Хейла. Допросы тянулись довольно долго, но Хейл, похоже, ничего не знал ни о плане побега, ни о том, где теперь могут прятаться его друзья. Наконец от него отстали. Более того, Хейлу позволили посещать центр профессиональной подготовки в Олифантсфонтейне, где заключенных обучали полезным ремеслам. 31 октября в центр нагрянули Стандер и Маккол. Позднее Хейл рассказывал: "Я делал свое упражнение, когда вдруг услышал голос Андре: "Вставай, Алан, пошли!" Я поднял голову и увидел, что пятеро охранников лежат лицом вниз, а Андре и Маккол стоят над ними с пушками в руках".

Теперь троица была в сборе, и очень скоро вся Южная Африка только и говорила, что о банде Стандера, совершавшей один дерзкий налет за другим. За следующие два месяца налетчики ограбили 20 банков, взяв более 500 тыс. рандов. Хейл так описывал подвиги банды: "У нас были правила: не кричать, не размахивать пушками, не устраивать показного насилия и никогда ничего не планировать заранее... Наша задача была не запугивать людей, а войти и уйти как можно быстрее, потому что мы грабили по три-четыре банка в день". Ограбления проворачивались по единому шаблону. Все трое входили в банк, Стандер выбирал самую симпатичную кассиршу, подходил к ней и, показав пистолет, вежливо просил отдать наличность.

Однажды Стандер и команда припарковали свой Ford Cortina XR6 прямо за спиной у полицейского, который стоял с винтовкой наперевес и ждал, когда на банк нападут знаменитые бандиты. Троица вошла в банк, вышла с деньгами и спокойно уехала, оставив полицейского дальше поджидать налетчиков.

Стандер наконец добился того, о чем мечтал. Он прославился на всю страну, причем многие открыто восхищались его смелостью и находчивостью. Города были обклеены его фотографиями, снятыми камерами наблюдения, и вскоре в моду вошли такие же усики, как у него. На самом деле усы были накладными, но это мало кого беспокоило.

Бандиты жили на широкую ногу. Они пили дорогие вина, заказывали лучших проституток и катались по Йоханнесбургу на шикарных машинах, многие из которых, впрочем, были ими угнаны. Хейл вспоминал: "Все это было как игра в кошки-мышки, как предсмертное желание, как акт неповиновения. То, что мы делали, настолько противоречило всем устоям общества, что нас буквально распирало от гордости. Конечно, был страх, было беспокойство, но со временем это стало как игра, вот мы и играли чужими жизнями".

За поимку банды взялся бригадный генерал полиции Мани ван Ренсбург, который объявил, что дни преступников сочтены. В ответ Стандер ограбил банк, находившийся в здании, где располагался офис генерала. И все же кольцо явно начало сужаться. Троица все чаще попадала в неприятные ситуации, из которых было все труднее выбираться. Так, однажды Стандера опознали в ресторане, и бывший полицейский был вынужден сбежать. В другой раз во время налета на оружейный магазин у Маккола сдали нервы, и он ранил из пистолета хозяйку заведения.

К концу 1983 года бандиты поняли, что оставаться в Южной Африке им больше нельзя.

Бремя беглого человека

В начале 1980-х годов многие белые южноафриканцы стремились покинуть родину. Движение против апартеида набирало силу как внутри страны, так и за рубежом. Боевики Африканского национального конгресса подкладывали бомбы в супермаркеты, устраивали засады на дорогах, нападали на фермы и убивали буров. С другой стороны, против ЮАР действовали международные санкции, мешавшие развитию деловых, культурных и спортивных контактов с внешним миром. Африканеры уезжали в США, Канаду, Британию, Австралию, Новую Зеландию и даже в Зимбабве, где сторонники Мугабе пока что не резали белых фермеров и не отбирали их земли.

Члены банды Стандера также активно готовились к эмиграции. Троица купила небольшую яхту "Лилли Роуз" и наняла экипаж, надеясь с его помощью доплыть до Флориды. Сам Стандер справил себе австралийские документы на имя Питера Харриса и 27 января 1984 года улетел в США, чтобы обустроить новое прибежище для себя и своих подельников.

Хейл провожал Стандера в аэропорт, а когда вернулся в особняк, его ждала неприятная новость. Слуга сказал, что приходила полиция и спрашивала, не здесь ли проживает некий мистер Стандер. Одна из многочисленных проституток, побывавших в доме, опознала главаря банды по фотографии в газете и сообщила в полицию. Хейл позвонил Макколу и предупредил его, чтобы тот больше не появлялся в особняке, однако он и не думал слушаться. 30 января 1984 года полиция окружила дом и начала штурм. Маккол пытался скрыться, но, поняв, что сопротивление бесполезно, пустил себе пулю в лоб.

Тем временем Андре Стандер обживался во Флориде. Он снял квартиру в Форт-Лодердейле и купил подержанный оранжевый Mustang у владельца бензоколонки Тони Томазелло. Денег у него было совсем немного, ведь большая часть награбленного осталась в Южной Африке. Из газет он узнал о гибели Маккола, так что дороги назад ему уже не было. И все же Стандер продолжал вести себя так, будто законов для него не существует.

10 февраля Стандер проехал на красный свет и был остановлен полицией. Первый же американский коп распознал в его документах подделку и произвел арест. В участке он назвал свой настоящий адрес, и это было его первой ошибкой. Вскоре Стандер вышел на свободу, внеся залог в размере $100, но его Mustang остался на штрафной стоянке. Знаменитый грабитель не мог стерпеть такого оскорбления. Той же ночью Стандер вломился на стоянку и угнал собственный автомобиль. После этого он явился к Томазелло и попросил перекрасить Mustang в другой цвет. Это была вторая ошибка, стоившая ему жизни.

К тому времени полиция ЮАР уже обнаружила яхту "Лилли Роуз" и, допросив команду, сообразила, куда мог уехать Стандер. Сыщики из Йоханнесбурга послали ориентировку своим американским коллегам, и флоридские газеты напечатали портреты знаменитого бандита. Томазелло только что прочитал одну из этих газет и задумался, где он мог видеть похожего человека. Увидев Стандера, он понял, что может рассчитывать на вознаграждение.

Полицейские уже знали адрес подозреваемого и устроили засаду. Вечером 13 февраля Стандер появился возле своего дома и вновь был арестован. Однако он не собирался сдаваться и, улучив момент, накинулся на полицейского. Полицейский успел достать свой пистолет и четырежды выстрелил в преступника. Андре Стандер умер от потери крови до приезда скорой помощи. Правительство Южной Африки выплатило Тони Томазелло награду в размере $64 тыс.

Судьба Хейла сложилась иначе. Ему удалось сбежать в Грецию, а потом и в Англию, где он попался на очередном ограблении. В 1985 году он получил 10 лет тюрьмы, а в 1995 году был экстрадирован в ЮАР, где его ждал еще один срок. Хейл вышел из тюрьмы только в 2005 году и сделался главным поставщиком воспоминаний об Андре Стандере.

Между тем Южная Африка изменилась до неузнаваемости. В 1994 году рухнул апартеид, и к власти пришли Нельсон Мандела и его Африканский национальный конгресс. Полиции больше не надо было следить за соблюдением расовых законов, но волну преступности это не остановило. Страну буквально захлестнула волна насилия, от которой страдали и белые, и черные. Возможно, поэтому в Южной Африке до сих пор вспоминают Андре Стандера с уважением и даже восхищением, ведь за всю свою криминальную карьеру он так никого и не убил.