Евгений Левашов, доктор искусствоведения, научный консультант предыдущей постановки оперы Глинки "Жизнь за царя": Сусанину было тридцать три года
— На протяжении всех лет советской власти существовала легенда, что главное название оперы — "Иван Сусанин". Эта легенда была основана якобы на прочтении архивных материалов, где было написано: "Иван Сусанин". Таким действительно было черновое (или рабочее) название оперы. Но выдавать рабочее название за окончательное — вещь недопустимая. Глинка не мог так назвать свою оперу, потому что в то время, когда он ее написал, уже была опера "Иван Сусанин" Кавоса. Кроме того, Кавос дирижировал премьерой глинкинской оперы, и использовать заголовок сочинения Кавоса было бы со стороны Глинки бестактностью.
Я не знаю, как решен в новом спектакле облик Сусанина, — на исторической премьере оперы он не был стар (Никольский играл молодого Сусанина). Почему так важен возраст героя? Дело в том, что Глинка проводил метафору в том смысле, что Сусанин ведет себя как русский Иисус Христос, потому в черновиках его партия так и была помечена: "И. Сус.". Сусанину было 33 года.
Я не могу сказать, что предыдущая постановка состоялась во всем, но добились мы очень многого — опера шла без единой купюры.
Большой театр в последнее время сделал несколько ретроспективных постановок — например, восстановил "Ромео и Джульетту" в редакции Лавровского. Это принесло свою пользу — показало, что все эти спектакли безнадежно устарели. То, что в 40-е годы выглядело "Ах!", сейчас воспринимается совсем иначе. Один раз в Малом оперном театре в Ленинграде я видел возобновленный по Фокину спектакль "Жар-птица". Впечатление было очень сильное. Но возобновление постановки целесообразно, когда это один раз на тысячу. Если же на этом строится репертуарная политика театра, то можно говорить только о беспринципности и о полной репертуарной беспомощности.
Марк Эрмлер, главный дирижер оркестра московской филармонии:
— Несмотря на то что я еще работал в том, баратовском спектакле и много занимался "Иваном Сусаниным", сегодняшняя работа для меня как новая. Я открываю для себя новые структуры, краски, и, даже слушая свои прежние записи "Сусанина", ловлю себя на мысли, что многое в них теперь сделал бы иначе. Сейчас в театре я человек приглашенный, поэтому никаких соображений о его репертуарной политике иметь не могу. Для меня нынешнее приглашение важно как напоминание о том, с чего я начинал. В свое время в стажерской группе Большого я "учился" вместе с Рождественским. Тогда я и получил "Ивана Сусанина" в наследство от Мелик-Пашаева. И сегодня мне приятно к этому вернуться.
Лариса Рудакова, солистка Большого театра, исполнительница партии Антониды:
— Ради возможности поработать с таким оркестром, как эрмлеровский, уже только стоило возобновить эту постановку, к тому же ровная режиссура Баратова помогает вокалисту, ему легче находиться на сцене. Красивые русские декорации тоже вдохновляют. На мой взгляд, купюры оправданны. Они никак не влияют на целое, зато становится легче петь, ведь партия Антониды очень тяжело написана.
В новой постановке мне нравится петь оттого, что я не пела премьеру, а вошла позже, и сейчас мной владеет ощущение премьеры. А может быть и оттого, что сама стала старше.
"Иван Сусанин" должен быть в репертуаре Большого, так как исторически этой оперой театр всегда открывал свой сезон. И я надеюсь, что у этой постановки будет более счастливая сценическая судьба, нежели у предыдущей.
(Рецензия "Коммерсанта-Daily" на спектакль Большого театра "Иван Сусанин" была напечатана во вчерашнем номере.)