Если Жак Ланг допустит это
Хотя Берлинский фестиваль дошел только до середины, многие наблюдатели здесь считают, что основная борьба развернется между двумя американскими картинами — "Английским пациентом" Антонио Мингеллы и "Садитесь в автобус" Спайка Ли. Согласно этому прогнозу Старый свет в спорах Нового между собою участвовать не будет — Европе любезно предоставят возможность выбрать одно из двух полярных направлений современного американского кино. И то сказать, эти заокеанские картины во всем противоположны. Впрочем, на фестивале могут появиться и другие фавориты: назначение Жака Ланга — бывшего министра культуры Франции и пламенного защитника европейских ценностей — председателем жюри делает судьбу "Золотого медведя" совершенно непредсказуемой.
В отличие от жюри русская публика, в невероятном количестве съехавшаяся в Берлин, свой выбор уже сделала. Фильм Мингеллы она смотрела с почтением, достойным двенадцати номинаций на "Оскар", которыми отягощен нынче "Английский пациент", со Спайка Ли ее как ветром сдуло. Благо к политической корректности наши соотечественники относятся с усталой пресыщенной иронией, и фильм черного о проблемах черных, евреев и геев, к тому же показанный для прессы в неурочный час — в девять утра, не мог рассчитывать на просвещенное русское внимание.
Впрочем, в высокомерии здесь соревнуются все со всеми. Издали иногда кажется, что снобистская брезгливость к "английским пациентам", то есть к эпическим полотнам из Голливуда, не слишком оправдана, и "нормальное кино", производимое за океаном, столь же универсально, как джинсы и бигмачная. Такое благодушие является следствием спасительного невежества, и лучший способ от него избавиться — сходить в "нормальное кино".
Превозносимое сверх всякой меры очередное издание "Унесенных ветром" под названием "Английский пациент" — монументальное шоу, томительно скучное и напыщенное. Действие, объединенное параллельным монтажом, происходит в Африке тридцатых годов и в Тоскане конца второй мировой войны. И та и другая, как уже понятно нарочитая декорация, порождает в свою очередь множество других нарочитостей: сюжетные, световые, шумовые эффекты и бесконечно многозначительные метафоры. Вся эта барабанная дробь призвана аранжировать, конечно же, ужасно непосредственные и аутентичные человеческие чувства. Страсти роковые, вплетаясь в страсти исторические, образуют тот самый характерный голливудский картонный эпос, который русские кинокритики называют "большим стилем", а американские академики — от "Унесенных ветром" до "Утомленных солнцем" — награждают "Оскаром". От недавней версии Михалкова новейший вариант Мингеллы отличается лишь тем, что он еще более бессмысленный и фальшивый.
Спайк Ли не относится к любимцам Голливуда, напротив, он — культовый режиссер американских левых. Русские критики, обычно молящиеся всем богам сразу, всему, что "там у них" модно, для черного соцреалиста сделали понятное исключение. Новая картина совершенно в духе того, что снимал Спайк Ли раньше, правда, чуть-чуть пококетливее: малобюджетная "Садитесь в автобус" хочет казаться еще беднее, чем есть на самом деле. Камера время от времени дрыгает, имитируя как бы документальную съемку, пленка то и дело обнаруживает крупнозернистую, словно шестнадцатимиллиметровую природу, однако саундтрэк — отличный, и Майкл Джексон, не то чтобы самый дешевый певец мира, написал для фильма новую песню. Свои десять-пятнадцать миллионов долларов малобюджетная картина Ли, конечно же, стоила. Однако исполнена она с подчеркнутой скромностью.
Действие происходит почти все время в автобусе среди дюжины черных мужчин, направляющихся в Вашингтон на митинг. Моральные коллизии, возникающие в этой поездке, охватывают практически весь круг проблем, связанных с политической корректностью: расовых, национальных, сексуальных и семейных. В автобусе есть и еврей-водитель, и несколько геев, и пара отец-сын, наглядно скованная одной цепью: отец боится отпустить хоть на шаг нерадивого отпрыска. В фильме вообще все наглядно. Спайк Ли бежит любой двусмысленности, в том числе и любой художественности, четко, как на докладе, излагая свои пресные гуманистические взгляды. Но все ж это лучше, чем афро-тосканская опера Мингеллы.
Шансы на победу у них приблизительно равные, потому что обе — каждая на свой манер — отвечают тем потребностям, которые есть сегодня у европейского зрителя. Их ровно две. Одна — предаться общественным страстям, и здесь Спайк Ли с его набором всех проблем сразу вне конкуренции. Другая — бежать от этих проблем в мир выдуманного "большого стиля", и здесь Мингелла с его патетической трафаретной экзотикой тоже подходит как нельзя лучше. Русское кино не соответствует ни первой, ни второй потребности, европейское — на самом деле тоже. Ни то, ни другое сегодня, в сущности, никому не нужно. Беда европейской ненависти к Америке в том, что Старый свет почти поголовно исповедует ровно те же идеалы, что и Новый, и эта коллизия на Берлинском фестивале должна была бы торжественно разрешиться очередной победой Америки — одного из двух ее обликов, и неважно, какого именно.
Назначение известного своей приверженностью европеизму Жака Ланга председателем жюри может спутать все карты. В послании к фестивалю он уже обрушился на масскультуру, то есть эвфемистически на Америку. Глядишь, у Киры Муратовой с ее по-старомодному значительными "Тремя историями" появятся какие-то надежды. К пятнице это уже станет понятно, и в субботнем номере мы вернемся к Берлинскому фестивалю.
АЛЕКСАНДР Ъ-ТИМОФЕЕВСКИЙ