В поисках того, кто больше заплатит за его реформы
В Минске побывала делегация Мирового банка. Вчера наша газета писала о том, что шанс получить кредиты и приоткрывшаяся дверь признания мировым сообществом подтолкнула Александра Лукашенко на заявления об отходе от моноориентации на Россию и включении в спектр ценностей, по которым белорусский президент будет выверять развитие своей страны, модели "шведского социализма". Сегодня мы отвечаем на вопрос, чьим же союзником реально является Александр Лукашенко.
Минск демонстрирует рекордную скорость в смене политических декораций. Еще недавно Александр Лукашенко старательно выстраивал свой имидж последнего борца за восстановление если не СССР, то хотя бы ССР (российско-белорусского Сообщества суверенных республик). На людях Лукашенко довольствовался ролью младшего брата (если не приемного сына) хозяина Московского Кремля. Однако, по информации из его ближайшего окружения, практически сразу после триумфальной победы на президентских выборах в Белоруссии в 1994 году он проговаривался о планах стать первым лицом на российско-белорусских просторах. И нельзя сказать, что эти наполеоновские планы строятся исключительно на песке. Воссоединительный мотив всегда получает отклик, и даже в российской Государственной думе найдется немало волонтеров в президентскую кампанию Александра Лукашенко.
Но, как это чаще всего и бывает, полет амбиций может прервать такая приземленная материя, как экономика. Из Москвы Лукашенко ясно дали понять, что, хотя график объединения одобрен президентами России и Белоруссии, оно может реально стартовать, только если Минск восполнит реформаторское отставание от Москвы. А этого делать Лукашенко очень не хочется. И по вполне ясным причинам. Если в Белоруссии пойдет массовая приватизация, если в ней примет участие российский капитал, который к тому же требует более широкого доступа на валютный и финансовый рынки Белоруссии, то сначала произойдет передел экономической власти, а потом новой экономике может стать тесным нынешний минский политический режим. Но Минск нашел выход.
Сначала Лукашенко пошел на демонстрацию возможного сближения с Украиной, внезапно встретившись с Леонидом Кучмой в Гомеле 18 января. Там белорусский президент фактически выразил готовность прорубить украинское окно в таможенном союзе, куда входят Россия, Белоруссия, Казахстан и Киргизия. Украинский сквозняк может выветрить саму идею таможенного союза, особенно на стадии, когда страны союза согласовывают свои позиции на пороге вступления во Всемирную торговую организацию. Лукашенко, прекрасно понимая, что установление "особых торговых отношений" с Украиной означает развал таможенного союза, показал Москве, что может произойти, если она не форсирует запуск объединительного процесса. Реакции из Москвы не последовало. Тогда Лукашенко решил разыграть карту Мирового банка. Деньги Белоруссии Мировой банк может предоставить, естественно, не за проницательные глаза ее президента. Ирония судьбы в том, что Мировой банк требует от Белоруссии практически того же, что и Москва: либерализации цен, смягчения госконтроля за деятельностью банков, приватизации и акционирования, введения процедуры банкротств. Оказавшись меж двух огней, Лукашенко решил проявить способности коммерсанта. Вот только предложить взамен московских или вашингтонских денег ему нечего, кроме обещаний наступления славянского братства или шведского социализма.
Минские метаморфозы саморазоблачительны. Для Александра Лукашенко воссоединение с Россией, участие в таможенном союзе стран СНГ, признание западных ценностей — только средства. Главная цель — власть, ее укрепление и, при малейшей возможности, расширение. А политик такого склада ни для кого не может быть надежным союзником.
АНДРЕЙ Ъ-БАГРОВ