Он ближе к Кремлю чем мастерская Глазунова
В распространенном среди mass media постановлении правительства Москвы говорится о передаче под музей двух особняков с примыкающими к ним служебными постройками на улице Знаменка. В самом центре города, напротив Кремля.
Место, предназначенное для будущего музея, само по себе показательное, даже показное: по соседству с "Домом Пашкова" (бывшим Румянцевским музеем, где некогда выставлялось знаменитое произведение Александра Иванова "Явление Христа") и ГМИИ им. Пушкина. То есть "центрее" некуда. Такова оценка городского головы творчества народного художника (а Шилов действительно "народный" хотя бы по официальному званию).
В связи с этим Илья Глазунов, давний конкурент Шилова в номинации придворных живописцев, должен сделать для себя выводы. Теперь уже не он "первая кисть" не только Москвы, но и России, и не к нему должны потянуться подмастерья, стремясь обучиться искусству... да нет, не живописи (как говорят французы, "живопись здесь под вопросом"), а умению общаться с властными структурами.
А Александр Максович в этом деле действительно мастер, даже виртуоз: дар городу — собрание своих картин (ну разумеется, им необходимо помещение), подарок мэру — облаченный чуть ли не в золотой оклад "двухспальный" каталог аглицкого производства (не беда, что в Лондоне его тираж до сих пор не могут сбыть — даже на родине поп-арта говорят: "Слишком много китча"). Столь широкий жест со стороны художника неизбежно требовал такого же широкого жеста со стороны властей. Результат — особняки на Знаменке.
Дом 5 на улице Знаменка (бывшая Фрунзе) — памятник архитектуры и истории. Построен архитектором Тюриным (автором проекта Богоявленского (Елоховского) собора и здания Московского университета на Моховой — корпус факультета журналистики) в 1829 году. Перестроен архитектором Шестаковым в 1881-м и достроен архитектором Кайзером в 1900-м. В 1920-1930-х годах квартиру в доме снимал профессор московской консерватории Борисовский, руководитель известного Квартета Бетховена (поэтому, пожалуй, разумнее было бы передать здание консерватории для камерных концертов). Дом 7 не имеет такого исторического досье. Тем не менее он значится под грифом "памятник архитектуры" как здание, выдержанное в стиле позднего классицизма. Итого, общая площадь зданий составляет приблизительно 3500 квадратных метров.
Отдавая себе отчет в том, что создавать музей имени самого себя не очень прилично, г-н Шилов предлагает основать музей-мастерскую, этакий цех для потенциальных мастеров кисти и муштабеля (это такая палочка, опираясь на которую живописец скрупулезно выписывает детали — морщинки, румянец, золотые ризы и т. д.). То есть своего рода частную "академию", конкурента "Суриковки" и мастерской г-на Глазунова. Что будет создаваться в этой мастерской, вполне очевидно: на холсте и маслом, кисточками — портреты VIP российской политики и бизнеса, плюс слащавые романтические российские пейзажи и российские типажи (это чтобы потрафить неразвитому вкусу рядовых россиян).
Феномен Шилова — отнюдь не феномен: художники такого рода существовали и существуют в разных странах. Например, в Италии — это Шилтян, во Франции — Юкло (портретист последних дней Франсуа Миттерана). О них всегда вспоминают, когда необходимо сделать мемориальный, памятный портрет того или иного функционера. Другое дело, что о них вспоминают довольно редко, по юбилейному случаю. Однако в России все иначе.
Сам г-н Шилов комментировать решение мэрии отказался. Во всяком случае пока. Зато мы можем привести мнения людей искусства, придерживающихся, впрочем, различных культурных ориентаций.
Леонид Бажанов (начальник управления ИЗО Министерства культуры РФ): "Прежде всего вопрос о том, давать или не давать художнику здания под музей, должен обсуждаться специалистами-искусствоведами, экспертами, а не чиновниками правительства Москвы. Тем более передавать такие большие площади в центре города да еще относительно молодому художнику. Например, Налбандян (не будем обсуждать, кому и как он служил своим искусством) смог 'закрепить' за собой лишь мастерскую. И то почти перед смертью. Таким образом, решение мэрии — не только поспешное, но и безнравственное. После него сколько может появиться хватких соискателей на личные музеи-особняки? Это можно было бы назвать дурным прецедентом, если бы подобный личный музей уже не получил Зураб Церетели. То есть это уже дурная политика. И это в то время, когда у столичной культуры столько по-настоящему более важных проблем".
Анатолий Кантор (искусствовед, Институт истории искусств Академии художеств): "Вряд ли я могу быть арбитром в решении вопроса, давать г-ну Шилову здания под музей или нет. Однако вот мое мнение как искусствоведа. Шилов — одна из самых парадоксальных фигур нашего искусства. Когда говорят, что он не умеет писать, это не совсем так. И не случайно массовый зритель любит его за детально выписанные картины. Так некогда 'по-классически' писали во времена наших бабушек и дедушек. Впрочем, в Париже и сейчас есть художники такого рода, и помастеровитее".
Александр Якимович (искусствовед, профессор Западного университета, Берлин): "По-видимому, московским властям, да и не только московским, ныне не хватает нового официального искусства. Назначать главного художника страны или города — это что-то из прежних времен. Впрочем, есть аналоги: в Германии 30-40-х годов был музей любимца фюрера — Арно Брекера. Сейчас такие музеи, кажется, имеются и в Ираке. Живущий же современный западный художник как-то стыдится заводить себе прижизненный музей. Ни Пикассо, ни Миро не позволяли себе такого".
Так или иначе, но в излучине Москвы-реки образовывается своеобразное "подворье г-на Лужкова" — храм Христа Спасителя, монумент Петру I работы Церетели, дополненный ныне музеем Шилова. Ансамбль по-своему органичный.
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ