Спустя двадцать лет "Смоки" нашли своих слушателей
В Москве англичане выступали по очереди. Один концерт в Кремле дали "Смоки", а два других неделей позже в "России" — Крис Норман. И все же было, было нечто, что спустя много лет объединило легендарную группу 70-х и ее давно уже бывшего солиста. На концерте Криса Нормана побывала корреспондент Ъ ВИКТОРИЯ Ъ-АРУТЮНОВА.
История групп типа "Смоки" могла начинаться где угодно: в пивном баре, провинциальном ночном клубе или частной студии. Неизменным остается лишь место ее окончания — Россия. Опознавательным знаком российских меломанов 70-х, несомненно, должен считаться призыв: "'Шизгару' давай!".
Российское сознание исправно реагирует на какие-то одни ему ведомые импульсы двадцатилетней выдержки. И совершенно невозможно угадать: Тото Кутуньо или Крис Норман вызовут у российского зрителя очередной прилив ностальгического восторга. Потому что для нас за сроком давности — что Сан-Ремо, что "Гремми". А если сейчас в Россию приедут Yello, аншлагового зала они не соберут — не настало еще для них время поколенческих воспоминаний и ассоциаций. Другое дело — "Смоки".
Вряд ли можно считать ошибкой британских промоутеров голос Криса Нормана в рекламных роликах "Смоки". И Алан Бартон, погибший два года назад, на афишах тоже оказался неспроста. Расчетливые английские менеджеры настойчиво напоминали нам о славном прошлом. В ностальгическом восторге мы не особо обратили внимание на слова отца-основателя "Смоки" Терри Уттни: "Тех, кто ушел от нас, мы стараемся заменить такими же профессионалами". Когда Уттни это говорил, мы уже были готовы к встрече с живой легендой.
Большинство пришедших на Криса Нормана неделю назад побывали в Кремле. Об этом свидетельствовал блиц-опрос, проведенный перед входом в "Россию". Пришли те, кто помнили, что Крис Норман — бывший солист "Смоки", и предвкушали второе пришествие группы в Москву.
Вылезающие кто из иномарок, кто из "Жигулей", зрители стремились засвидетельствовать личное почтение истории английского рока и своей юности. Для того, в общем-то, чтобы убедиться — "Смоки" все те же.
"И что не сидится им дома, — тоскливо думала я (мне — 26 лет), из кулис глядя на публику в зале, — поставь CD и слушай". И тут же вспомнила концерт "Машины времени" в этом же самом зале лет восемь назад. И то, как с презрением смотрела на 14-летних идиотов, которые считали, что под "Поворот" можно танцевать. Они наивно полагали, что Макаревичу нужны были их букеты, а не огни зажигалок в темном зале.
"А помнишь..." — раздавалось в антракте. Пристраиваясь то к одной, то к другой очереди за жюльеном, можно было полностью восстановить картину жизни в Советском Союзе пятнадцатилетней давности. "А что, — поинтересовалась я после антракта у чутких к провалу билетерш, — много ли народа ушло?" — "Да практически никто и не уходил".
Крис Норман, надо полагать, получил в "России" все, на что рассчитывал: практически полный зал, аплодисменты после первых аккордов каждого "смоковского" хита и, конечно, цветы. Вот только водки, как "Смокам" в Кремле, ему на сцене не налили.