После чеченских выборов на территории России образовалась новая государственная реальность — Ичкерия. Всякой государственности присуща своя интеллектуальная элита. Какова она в Чечне? Об этом рассуждает в беседе в корреспондентом Ъ ЭДУАРДОМ Ъ-ДОРОЖКИНЫМ профессор политологии Чечено-Ингушского госуниверситета ЖАБРАИЛ ГАКАЕВ.
— Жабраил Жокалаевич, а существует ли вообще чеченская интеллигенция?
— Скорее надо говорить не об интеллигенции, а об элите. До последнего времени в чеченском обществе, представлявшем собой сплав исламских традиций, обычного права и институтов советской власти, выделялись три элиты — исламская, светская и партийно-номенклатурная. Все эти элиты были новыми — после революции вместе с религиозной была уничтожена и светская интеллигенция. Так что к событиям последних лет Чечня подошла без этой пресловутой "прослойки". Религиозная же элита никогда не была сплоченной. Тем не менее руководители религиозных общин продолжают пользоваться авторитетом в чеченском обществе. Достаточно назвать имя образованнейшего теолога Махмуда Башира Арсанукаева, возглавлявшего до прихода Дудаева чеченский муфтиат. Он призывал мусульман вообще не вмешиваться в политические дела.
— Кого из кандидатов на нынешних выборах можно было бы хотя бы условно назвать кандидатом от интеллигенции?
— Никого. В свое время на эту роль претендовал Саламбек Хаджиев — он пользовался большим авторитетом среди образованных слоев общества: академик, бывший депутат Верховного Совета СССР, министр нефтехимической промышленности СССР. Сразу после войны он возглавил Временное правительство — и сделал ошибку. Потому что его тут же обвинили в коллаборационизме, и для чеченцев он стал символом всего "русского". Теперь его шансы равны нулю. Все помнят попытки Хасбулатова стать "отцом нации" — попытки, закончившиеся полным провалом. Сейчас человека, который мог бы претендовать и на симпатии со стороны интеллигенции, и на поддержку со стороны народа, пожалуй, нет.
— Быть может, оттого что почти вся чеченская интеллигенция покинула пределы своей родины?
— Действительно, в Чечне остались лишь те, у кого нет возможности применить свои знания в другом месте, или те, у кого там сохранился кров и живут пожилые родители. Образованная часть общества совершила исход, потеряв жилье, имущество, работу. Это ведь была война не интеллигенции, а война политических мафий. Чеченская интеллигенция разбрелась по всему миру. Она не только в России, она на Украине, в Казахстане, в Турции, в Польше, в Венгрии. По моим оценкам, из Чечни уехало порядка 350-500 тысяч человек, это почти половина населения республики, причем именно образованная его половина.
— То есть сейчас в Чечне нет интеллектуальной силы, на которую мог бы опереться новоизбранный президент?
— Почти нет. Но если Масхадов приступит к реализации программы созидания, такая сила потребуется. Соответственно, Масхадову придется сделать все, чтобы эти люди вернулись. А вернутся они только в том случае, если будет преодолен тот чудовищный раскол внутри чеченского общества, который произошел при Дудаеве. Идея внутричеченского примирения — вот единственное, что может привлечь интеллигенцию обратно.
— Скажите, находилось ли место в чеченской элите для нечеченцев?
— Разумеется. Тип грозненца — это тип интернационалиста. Парадокс в том, что лозунги национального самоопределения были выдвинуты не Дудаевым, а как раз интеллигенцией. Просто на определенном этапе мы оказались выброшенными на политическую обочину. И сейчас нам ничего не остается делать, кроме как винить себя в том, что мы своими руками сотворили то, что имеем сейчас. Мы неверно просчитали свои шансы. В этом смысле мы похожи на русскую интеллигенцию. Ведь подлинная русская интеллигенция сейчас тоже оттеснена от власти.
— За кого все же голосовала чеченская интеллигенция на последних выборах?
— В большинстве своем она участия в выборах не принимала — это не ее выборы. Ее выборы еще впереди. Но та часть, которая все-таки участвовала, по моим сведениям — руководствуясь принципом меньшего из двух зол, — проголосовала за Масхадова. Подлинный чеченский интеллигент просто обязан сейчас помочь Масхадову выработать новый подход к отношениям с Россией. Но если вице-президент Арсанов будет делать заявления о том, что Россия должна выплатить Чечне контрибуцию, эта работа будет бессмысленной.
— Разделяете ли вы мнение, что Чечня до сих пор находится в стадии родо-племенных отношений?
— До прихода к власти Дудаева в Чечне шел активный процесс формирования нации. С 1991 года, чтобы удержаться у власти, Дудаев, Яндарбиев и компания пытались эту нацию расколоть. Из исторического нафталина были извлечены такие понятия, как род, тукум, племя, тейп... Понятия, о которых уже стали забывать. Никому не приходило в голову интересоваться, из какого ты тейпа. Но, видимо, процесс создания гражданского общества к тому времени еще не зашел достаточно далеко, чтобы эти попытки провалились — Яндарбиеву удалось разделить народ по ущельному, тейповому, родовому и религиозного признаку. Таким образом, можно констатировать: да, действительно, в чеченском обществе по-прежнему сильны элементы родо-племенных отношений.
— Соответственно, каждый чеченец принадлежит к какому-то тейпу. Интеллигент, выходец из тейпа — мог ли он проголосовать не так, как его соплеменники?
— Разумеется, к нему приходили аксакалы, руководители тейпов, и говорили: ты должен голосовать за Масхадова, или за Басаева, или за кого-то еще. Однако если человек хотел голосовать иначе, он мог это сделать, не опасаясь расправы. Кроме того, большой ошибкой было бы считать, что голосовали в Чечне исключительно по тейповому принципу. Существуют ведь территориальный, ущельный (естественно, что все теречные чеченцы голосовали за Масхадова) и религиозный принципы. Причем последний очень важен: Масхадов придерживается идеи высокого ислама, в то время как Яндарбиев сделал ставку на сторонников ислама традиционного. Политический фактор на этих выборах роли, к сожалению, почти не играл. Чеченский народ ведь отстал в своем культурном развитии. Конечно, это была спланированная политика. Но она аукнулась совсем не так, как предполагали. Если большая часть населения мыслит не научным, а фольклорным сознанием, то в каких отношениях с ней может быть интеллигенция? В отношениях непонимания. Духовными отцами нации стали невежественные мюриды (последователи религиозных учений. — Ъ), по-настоящему не знающие, что такое ислам. Это достойные люди, совершившие хадж, но абсолютно безграмотные.
— А насколько вообще велико среди чеченской интеллигенции влияние ислама?
— Каждый интеллигент — это в первую очередь человек нравственный. А наша нравственность покоится на религиозном основании. И каждый интеллигентный человек в Чечне обязан выполнять пять основных обязанностей правоверного мусульманина. Это — намаз, то есть молитва пять раз в день, хадж в Мекку, закт (десятая часть доходов, направляемая на благотворительные нужды), жертвоприношение в месяц Курбан-Байрам и священный месяц рамазан — тридцать дней поста. Только выполняющие эти предписания Пророка могут рассчитывать на авторитет в народе. Боюсь, что некоторые кандидаты на выборах, активно молившиеся перед телекамерами, восприняли лишь форму этих обрядов, но не их суть.