Ностальгия по СССР не вдруг овладела массами. Ее приход тщательно готовила передовая творческая интеллигенция
С чего началось тотальное увлечение прошлым, стоит вспомнить не для справедливого присуждения пальмы первенства, а для прогнозов. Не телевизионщики начали петь прежние песни с новым чувством. Первыми старое запели как раз те, кто, лелея свой индивидуализм, редко включает телевизор. Кого передергивало от пламенной революционной фразы периода ранней перестройки. Кто не привык и не хотел привыкать шагать строем даже в демократическом движении и не собирался отрекаться от старого советского мира в тот момент, когда большинство населения быстро разваливающейся державы проклинало его в едином порыве и с пугающим энтузиазмом.
Первыми о землянке и степном орле запели на своих кухнях радикально настроенные художественные критики, актуальные художники, журналисты-интеллектуалы и популярные телевизионные режиссеры — чему я сама неоднократно была свидетелем. Публично одним из первых начал воспевать большой сталинский стиль умный кинорежиссер Иван Дыховичный в обожаемой эстетской кинокритикой "Прорве". Сюжет фильма ничего хорошего о тех временах не поведал, но что сюжет, когда сталинская Москва виделась на пленке великим и великолепным городом! Кинокритики тут же запечалились о большом советском кинематографе, которого больше уже никогда не будет. Критики художественные, воодушевленные серией больших зарубежных выставок о тоталитарном искусстве, принялась доказывать, что сталинский ампир — не причуда тирана, а зримое воплощение народной грезы о прекрасном, наш национальный диснейленд. И с этим прошлым нам ни за что не расстаться — генетика не позволит. Русский музей ответил на это огромной экспозицией соцреалистического искусства "Агитация за счастье". Всенародной популярности она, правда, тогда не снискала. Модная галерея "Роза Азора" на Седьмое ноября устроила ностальгический карнавал, куда ее просвещенные завсегдатаи пришли ряжеными по-советски. Той же зимой НТВ выпустило новогоднюю программу, где Газманов спел за Зыкину. Программа понравилось. Понеслось.
Коммерческая реклама начала использовать для своих плакатов графику революционный агитки и пропагандировать мощь западной бытовой техники с помощью любимых эпизодов задушевного советского кинематографа. "Красный Октябрь" нарастил производство "мишек". Торговцы недвижимостью приняли решение строить новые элитные дома в имитирующей сталинскую архитектуре. Телевидение пустило на конвейер душещипательные программы о нашем общем прошлом и изменило оскароносцам с мастерами отечественной "Золотой серии". Не отставали и власти — в качестве нового столичного гимна была принята мрачная песня послевоенных лет. И вот уже Лужков и Черномырдин публично запели, как жили "в землянке, окопах, тайге". К тому времени, когда мастера массового искусства и высокое государственное чиновничество стали активно пропагандировать придумки затейников искусства элитарного, население страны созрело к потреблению ностальгического продукта. В воспоминаниях Родина стала начинаться не с неприятной физиономии секретаря парткома, а с пышной фигуры бухгалтерши, регулярно выплачивающей положенное.
От всего этого трепетную интеллектуальную и художественную богему и прочих всегда антимассово настроенных граждан начало заметно поташнивать. И они в свежем приступе нонконформизма пошли — то есть запели — дальше. В альбоме "Митьковские песни" Бутусов исполнил не только невинную "По морям — по волнам", но и законно зэковский "Ванинский порт". Куклы Шендеровича в новогоднюю ночь вдарили "Таганку". Начался новый порыв ностальгии, теперь уже по суровому братству пенитенциарных учреждений. Хватит ли у нации мазохизма, чтобы его подхватить?
ОЛЬГА Ъ-КАБАНОВА