Этот день в Киеве помнят все люди старших поколений: 40 лет назад из оврагов Бабьего Яра, куда в течение одиннадцати лет сливали пульпу Петровские кирпичные заводы, с высоты 60 метров на Подольский район хлынул поток жидкой глины. Катастрофа унесла жизни более 1500 человек, но граждане СССР узнали об этом только неделю спустя, когда в киевской вечерке появились всего два некролога от имени горкома партии и горисполкома.
Высота грязевой лавины достигала 14 метров, а скорость — 5 метров в секунду. Поток сносил трамваи и смывал одноэтажные дома. Спустя несколько минут после начала затопления на Подоле, в самой низкой части города, вал достиг высоты семи метров, а через час, когда грязь растеклась уже по всему району,— трех. Потом глина начала затвердевать и превратилась в огромную братскую могилу для тех, кто не смог спастись.
Свидетельница катастрофы вспоминает: "Утром прибежала соседская девочка и сообщила, что в переулке очень много воды, троллейбусы не ходят. Я села в автобус, которой был так переполнен, что меня буквально припечатали к задней двери. Вода стала достигать окон машины. В автобусе стоял страшный крик. Люди поняли, что погребены заживо. И вдруг все потемнело. На нас шел вал — сплошная пенящаяся масса серого цвета. Вал был выше домов и закрывал небо. Стоявший впереди меня человек на мгновение рывком раздвинул двери и шагнул вперед. Я вслед за ним. Поток сбил меня с ног, но, чудом оставшись на поверхности и барахтаясь, я добралась до какой-то ограды. Когда я взобралась на нее, раздался взрыв — автобус, из которого я несколько мгновений назад выбралась, был объят пламенем. Кто-то выбил переднюю дверь, но спаслись только женщина и две девочки. У них сильно обгорели волосы. Остальные пассажиры сгорели заживо".
А вот как выглядел Подол через несколько часов после лавины: "Мы смогли добраться только до середины Подольского спуска. Отсюда открывалась страшная картина: граничащий с Подольским спуском стадион 'Спартак' был покрыт таким слоем жидкой грязи, что его высокой ограды не было видно, а стоящие вдоль нее бетонные столбы выглядывали из этой массы лишь на полтора метра, так что видны были только фонари. Это селевое море растекалось очень далеко — был затоплен трамвайный парк. Над поверхностью кое-где виднелись крыши затопленных вагонов. Вскоре сюда прибыли руководители горсовета, затем военные с саперной техникой. Но даже ползающая и плавающая техника не могла передвигаться по жиже. Спасать людей можно было только вертолетами... Только в трамвайном депо погибли 52 человека".
Власть на катастрофу отреагировала стандартно. У журналистов изъяли фотопленки, любые публикации запретили, а во избежание "политических осложнений" на предприятиях отменили гражданские панихиды. Покойников "по распределению" хоронили на всех городских кладбищах и даже в области. Зато не скупились на помощь: пострадавшие получили ордера на квартиры, некоторым даже выдали талоны на приобретение в рассрочку телевизоров и холодильников.
Комментируя "куреневскую катастрофу", зарубежные радиостанции, или, как говорили в те времена, "вражеские голоса", объясняли случившееся обычным советским разгильдяйством и безалаберностью. Советская пресса невнятно писала о "разгуле стихии". Шесть человек, причастных к строительству дамбы, были осуждены на различные сроки лишения свободы. Но полной правды о трагедии до сих пор не знает никто: все документы хранятся в архивах службы безопасности Украины. И только недавно небольшая их часть была предана гласности в книге "Куреневский апокалипсис", подготовленной украинскими журналистами.
КИРИЛЛ Ъ-РАЗУМОВСКИЙ, Киев