Этому, как рассказал корреспонденту Ъ ВЕРЕ Ъ-РОМАНОВОЙ министр атомной энергетики ЕВГЕНИЙ АДАМОВ, будет способствовать мирное применение плутония, который окажется в ядерном реакторе. Правда, новое применение плутония зависит от западных и прежде всего американских денег, а их как раз может и не быть.
— Насколько актуальна проблема утилизации оружейного плутония?
— Утилизация плутония — это главным образом проблема нераспространения. У плутония огромный период полураспада, он годами сохраняет свои характеристики и как энергетический, и как оружейный материал. Но решение вопроса форсируется по политическим мотивам — политики опасаются, что плутоний может быть использован в военных целях.
— Какое количество плутония на сегодняшний день требуется утилизовать?
— Запасы высвобождающегося оружейного плутония и в России, и в США считаются примерно одинаковыми, на первом этапе речь идет о 34 тоннах с каждой стороны, хотя сначала, в середине 90-х годов, президент РФ Борис Ельцин заявлял о намерении России высвободить из оружия 50 тонн плутония и 500 тонн урана. Например, во Франции и Великобритании оружейного плутония меньше, перед этими странами в первую очередь стоит проблема утилизации так называемого высокофонового (или энергетического) плутония. В целом количество плутония, требующего утилизации, зависит от того, какое количество этого материала наработано на мирных атомных реакторах.
Количество оружейного плутония во всем мире значительно меньше, чем высокофонового плутония, образующегося в энергетических реакторах при производстве энергии. Такого плутония в мире тысячи тонн.
— Как решается проблема с энергетическим плутонием?
— Например, Франция довольно успешно решает проблему энергетического плутония. У них есть завод, который выделяет плутоний из облученного ядерного топлива, и существует еще один завод, где делается МОКС-топливо (от английского Mixed-Oxide). Примерно то же самое делают японцы, правда, направляя свое облученное топливо в ту же Францию и Англию. В Японии, Франции и России придерживаются стратегии замкнутого ядерного цикла.
— Каковы основные противоречия между Россией и Западом в вопросе об утилизации плутония?
— Нельзя говорить о некой консолидированной позиции Запада, так как она не выражена в каком-либо документе. В 1998 году от политических деклараций решение проблемы перешло на технологический уровень, и было подписано несколько международных соглашений. Одно из них предусматривало совместную работу специалистов для того, чтобы сравнить разные подходы к утилизации плутония. В тот момент был сильный напор на политическом уровне, чтобы была принята технология захоронения плутония с переводом его, как при этом говорилось, в те или иные формы, например оксиды, из которых, как утверждалось, нельзя извлечь оружейный плутоний.
Во-первых, эта позиция критикуема: если я какое-то соединение образовал, то я могу обратно элементы из этих соединений получить. При этом не имеет значения, насколько это энергетически или экономически невыгодно. Если речь идет об оружейном плутонии, то важны военные, а не экономические задачи. Поэтому если мы с США захороним по 34 тонны плутония, кому-то может прийти в голову обратно их достать.
Во-вторых, общеизвестно, что плутоний — достаточно неприятный материал для окружающей среды и для людей, если они непосредственно с ним контактируют. Поэтому, с нашей точки зрения, было бы правильнее плутоний сжигать в реакторах. При этом плутоний переходит в серию других изотопов, часть из которых можно опять сжигать, а в итоге можно реализовать концепцию радиационно-эквивалентного обращения с ядерными материалами. Главное в этой концепции то, что, добывая урановую руду, используя ее, потом мы возвращаем в землю такой же масштаб радиоактивности.
— Сейчас ведь речь уже не идет о захоронении всех 34 тонн плутония?
— После многочисленных переговоров за два года мы смогли убедить политиков в нецелесообразности захоронения всего плутония и "переключить" их на необходимость использования материала и получения от этого "энергетических плюсов". На уровне экспертов в США знают не хуже нас, что сжигание и замкнутый топливный цикл имеет и экологические преимущества. Так что на сегодняшний день можно считать, что есть большее понимание, хотя существует разница в подходах. И та, и другая стороны собираются сжигать плутоний в реакторах, но американцы — не весь, а часть, а остальное все же будут захоранивать. Сейчас расхождения только в одном. Мы считаем, что российский вклад в программу в виде плутония достаточно большой, поэтому на сегодняшнем этапе Россия не предполагает вкладывать никаких денежных средств в утилизацию плутония. Этот финансовый груз взялись нести наши партнеры, правда, пока эти средства им собрать не удается. Посмотрим, как будет идти дело дальше. Если попытка западных стран собрать деньги потерпит фиаско, то и фактические работы не пойдут дальше 2002 года. Уже появилось беспокойство с американской стороны по текущему году. Как будто бы новая администрация США сняла средства на реализацию плутониевой программы. Но это предварительная информация, я не думаю, что это на самом деле произойдет.
— Как же все-таки можно утилизировать оружейный плутоний?
— Сегодня в мире есть всего два работающих быстрых реактора — БН-600 под Екатеринбургом, хорошо работающий по всем показателям, и "Феникс" во Франции. Именно реакторы на быстрых нейтронах являются оптимальными для сжигания плутония. Но эти два реактора не могут за предусмотренные программой сроки утилизовать 34 тонны плутония. Начало сжигания намечается на 2007 год и должно завершиться в середине второго десятилетия. Поэтому в российской программе развития атомной энергетики предусмотрено сооружение новых быстрых реакторов — БН-800 и БРЕСТ.
Разница между сжиганием плутония в тепловых реакторах и реакторах на быстрых нейтронах принципиальна. Если весь уран и плутоний, которые сейчас есть в мире, будут сжигаться в тепловых реакторах, то запасы этих материалов мы используем уже за это столетие. А если атомная энергетика будет бурно развиваться, то и раньше. Если же использовать быстрые нейтроны, то атомная энергетика сможет работать тысячи лет и быть экологически безопасной.
Хотелось бы не вредить своей стране, которая вложила кровь и пот в прямом смысле в производство оружейного плутония, и использовать его, получив экологическую выгоду. Поэтому следовало бы задействовать замкнутый цикл, задействовать быстрые реакторы, действовать не спеша. Но мы будем выполнять подписанное соглашение.
— Насколько экологически опасна утилизация плутония?
— Если работать с плутонием в замкнутом ядерном топливном цикле, то последствия минимальны. Кстати, вся деятельность в ядерной сфере за все время в СССР и России привела к двум существенным авариям на комбинате "Маяк" и в Чернобыле, существенно повлиявшим на здоровье менее тысячи человек, погибло же меньше ста человек. Люди, живущие в тех регионах, и ликвидаторы живут и болеют так же, как и все остальное население страны в соответствующих возрастных группах.