Вчера в новом здании Российской академии художеств открылась выставка "Императорская Российская академия художеств". Церемония стала очередным триумфом известного московского творца Зураба Церетели. На выставке побывал специалист Григорий Ревзин (см. стр. 13), а на открытии — простой спецкор Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Новое здание Российской академии художеств состоит из трех этажей. Все они заполнены произведениями искусства различных стилей, направлений, эпох, а главное, размеров. Так, на втором этаже поражает воображение огромное полотно "Крещение княгини Ольги". На нем довольно толково изображена сама княгиня Ольга в окружении группы князей. Подпись дополняет картину, из нее ясно, что "руководитель группы — Быстров А. К.".
Руководитель еще одной группы, изображенной на соседней картине,— сам Зураб Церетели. Он автор большинства полотен, а также изделий из меди, эмали и других материалов на этой выставке.
На открытие пришло очень много людей. Но министр культуры и Зураб Церетели в узеньком переполненном холе ждали кого-то еще. К ним подвели посла Норвегии с супругой. Но он явно был не тот, из-за кого они тут толкались. Они бегло и вежливо поздоровались и отправили посла изучать экспозицию. Посол поднялся на второй этаж и стал осматривать картины. После осмотра пятой он на хорошем русском языке обратился к сопровождавшей его немолодой женщине, явно искусствоведу:
— А что, здесь выставлены работы только грузин?
— Нет, что вы! — воскликнула она.
— Только одного грузина,— добавила другая женщина, проходившая мимо.
— А они продаются? — посол попался пытливый.
— Что вы! — снова воскликнула искусствовед.— Они уже проданы.
И она подвела его к маленькому бронзовому царю Петру со штурвалом в руках. Копия, уменьшенная в десятки раз по сравнению с оригиналом, производила неожиданное впечатление. Царь на ней был совсем не такой ужасный, как на воде у ЦДХ, а наоборот, довольно забавный. Потом посла завели в зал, где хранятся эмалевые произведения Зураба Церетели. Все они на библейские темы. Центральным является "Тайная вечеря". Посол вошел в зал и остолбенел.
— Что это? — не удержался он от вопроса, который, конечно, не стоило задавать в такой торжественный момент.
Но послу невозмутимо объяснили, что эту эмаль создал Зураб Церетели. А создав эмаль, он открыл для нее совершенно новые цвета и запатентовал их.
— Эти цвета — вечные! — подошел к послу художник. Оказалось, что он ученик Зураба Церетели.
— А экспозиция? — посол хотел что-то уточнить.
— И экспозиция тоже! — не дал ему закончить художник.
Тем временем в соседнем зале началась торжественная часть. Выступила Валентина Матвиенко, это, значит, ее так долго и ждали в холле господа Церетели и Швыдкой. Она сказала, что открытие выставки войдет в историю нашей культуры.
— Какое разнообразие стилей, прошлого и настоящего! — с душой сказала она.— Зураб Константинович в очередной раз доказал, что он многоталантливый человек.
Тут она, видимо, спохватилась, что это все-таки не персональная выставка господина Церетели, и поправилась:
— Только благодаря его усилиям как гражданина Академия художеств отбирает все лучшее, что есть в нашей культуре...
Хотелось спросить, у кого. На этот вопрос ответил Александр Музыкантский, выступивший от правительства Москвы.
— Может быть, интересно,— говорит,— как возникают такие музеи?
И рассказал, что еще в 1918 году дом номер 19 по Пречистенке был передан Министерству обороны и принадлежал ему больше 80 лет, пока благодаря энтузиазму Зураба Церетели не был выменян на квартиры для офицеров в разных районах города.
Выступивший министр культуры Михаил Швыдкой категорически не согласился с госпожой Матвиенко, что академия отбирает только лучшее:
— В этом здании нашлось место буквально всем!
Но последнее слово все равно осталось за Валентиной Матвиенко:
— Я совсем забыла! В связи с происшедшим российское правительство выделило 14 дополнительных ставок академиков в Академии художеств и 500 тысяч рублей! — сказала она под заслуженные аплодисменты.
Дали слово старейшине цеха, столетнему художнику Борису Ефимову.
— Так случилось, понимаете... Живу и живу...— пожал он плечами и ничего не сказал про то, какую роль в этом сыграл Зураб Церетели.
Зато выступивший после него губернатор Саратовской области Аяцков назвал Зураба Церетели тем цементирующим материалом, который объединяет Россию, и сказал, что кланяется ему в пояс. Но — справедливости ради — следует добавить: не поклонился.
Сам Зураб Константинович выступил очень коротко:
— Музей считается открытым!
После этого он повел самых дорогих гостей, то есть Матвиенко и Аяцкова, в зал с эмалью.
— Как здорово! Ведь правда? — воскликнула Валентина Матвиенко, обратившись к Зурабу Церетели. Он коротко кивнул, потому что разговаривал в этот момент по мобильному телефону с другим человеком.
— Да, Юрий Михайлович! Да мы тут выставку открываем. Когда быть у вас? Сегодня ночью? Смогу! Конечно, ночью!
В зал зашли два священника.
— Эмаль, плавится при 840 градусах... Красота! Надо ему сказать, пусть он грузинскую церковь отберет у этих... каких-то техников. Ты знаешь эту церковь, тут, по соседству? Он ведь грузин, пусть и отберет.
— А если не получится?
— Получится! Если уж он ФАПСИ отсюда выгнал, то этих техников и подавно выгонит. Легко!
Тут в зале вдруг погас свет. Как будто кто-то сверху, тот, кто принимает решения, кинул беглый взгляд на все это дело, поморщился и выкрутил пробки.