В субботу в Главном клиническом госпитале Министерства внутренних дел России министр Владимир Рушайло открывал новые отделения и поздравлял пациентов с Днем защитника Отечества.
Приезда министра Рушайло (он опоздал всего на 40 минут) ждали его заместитель Валерий Федоров в больничной пижаме и с рукой на перевязи, а также другие ходячие пациенты. Министр в сопровождении телохранителей, перевязанного заместителя и епископа Красногорского Саввы прошел в актовый зал, где собрались сотрудники госпиталя в полном составе. Поздравив их с наступающим праздником, министр сказал, что из 455 раненых, вылеченных в госпитале за последние полгода, 90% вернулись в строй. В этот день в госпитале открывали новые отделения — реанимации, интенсивной терапии и диагностики. Министр осмотрел их сразу после вручения подарков — электродрелей и магнитофонов — заслуженным работникам госпиталя.
В палате для лечения больных с сердечно-сосудистыми заболеваниями молодой врач демонстрировал министру современное оборудование.
— А про матрацы можно сказать? — робко спросил кто-то в белом халате.— У нас матрацы особенные, противопролежневые.
Министр потрогал матрацы и улыбнулся.
— А сантехника, Владимир Борисович, смотрите, какая сантехника,— подхватил замминистра с перевязанной рукой.
— Да, Валерий Иванович, у нас такая не скоро будет,— снова улыбнулся министр.
И вся свита, в погонах и белых халатах, улыбаясь, направилась вслед за генералом по светлому чистому коридору. И вдруг откуда-то сбоку в коридор, в самую гущу министерского окружения протиснулся худенький парень в камуфляже:
— Товарищ министр!
— Ты разве не знаешь, как надо по уставу обращаться? — спросил кто-то из свиты.
Парень, конечно, знал, но, наверное, уже ничего не боялся, потому что сказал министру, что в Грозном нет ни "разгрузок", ни раций, а маскхалаты они там сами шьют. Министр выслушал смельчака внимательно.
— Мы уже все туда привезли,— сказал он оторвавшемуся от событий бойцу.— И маскхалаты, и средства связи.
— Да нет же! — гнул свое парень.
— Ты когда уехал из Грозного? — спросил министр.
— В ноябре.
— А мы в январе там были.
— Да нет у нас ничего, только старые рации, у них 2 км диапазон,— продолжал командир взвода разведки 46-й бригады внутренних войск Олег Мамонов, но все уже ушли осматривать другие палаты.
(По данным, предоставленным Ъ в МВД, все необходимое оборудование сейчас действительно завезено в Чечню.)
В палате для тяжелораненых молодая женщина из Екатеринбурга, ухаживающая за мужем, жаловалась кому-то: "Ой, так все дорого в вашей Москве, так дорого". Ее муж, Сергей Никитин, был тяжело ранен в Грозном 14 января. С опергруппой он пытался задержать легковую машину, находившуюся в розыске. Машина привела их прямо в засаду. "Я выпал из машины, увидел своих ребят, раненых.— рассказывал мне Сергей.— А потом наша машина уехала, а они все стреляли, я думал — конец". Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент кто-то отодвинул меня от его кровати. В палату вошел министр.
— Все здесь хорошо,— сказала министру Елена Никитина,— врачи хорошие, я сама в ОМОНе живу, тут рядом.
Министр пожал ей руку.
— Здорового мужика отправила,— вдруг как-то горестно пожала плечами Елена.
— Здорового и вернем,— по-военному кратко и энергично пообещал ей министр и перешел к другому раненому.
— Вернуть-то вернете,— тихо сказала Елена, разглядывая руку, которую пожал министр.— Да ведь он опять туда поедет.
Ни она, ни кто-либо из пациентов госпиталя еще не знал, что полномочный представитель президента в Южном федеральном округе Виктор Казанцев объявил в тот субботний день, что война в Чечне закончится в этом году.
ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА