Вчера в Москве был убит первый российский частный нотариус, президент Федеральной нотариальной палаты Анатолий Тихенко (стр. 1). Преступление, как говорят в милиции, носило явно заказной характер.
Вы написали завещание?
Анатолий Коверадский, председатель законодательного собрания Нижегородской области:
— У меня в семье по традиции все ценности передаются на словах. А из материального мне завещать нечего: недавно я переоформил на жену и машину, и квартиру.
Артем Тарасов, президент компании FIDE Commerce Ltd. (Великобритания):
— Конечно, у меня есть завещание. Я считаю его столь же неотъемлемой частью жизни, как наличие телефона или оплату коммунальных услуг. Я думаю, что первое завещание человек должен составить сразу же после окончания института. На Западе это настолько естественно и просто, что менять пункты завещания можно по телефону через душеприказчика хоть десять раз в день.
Валерий Коков, президент Кабардино-Балкарии:
— Нет и не собираюсь. Мне и завещать-то нечего.
Даниил Гранин, писатель:
— У меня есть завещание, ведь еще древние римляне говорили: "Помни о смерти!" Об этом думать неприятно, но нужно. Завещание должно касаться тех вещей, которые представляют, во-первых, интерес для близких, а во-вторых, тех, которые были ценными и важными для завещателя. Я бы не хотел, чтобы возникали неприятные ситуации, как, например, после смерти Анны Ахматовой или Ольги Берггольц.
Сергей Борисов, президент Российского топливного союза:
— Не собираюсь я писать завещание. Это атрибут капиталистического общества, где человек человеку — волк. А у нас, надеюсь,— друг и брат. Я убежден в порядочности моих детей и родственников, надеюсь, что они не переругаются из-за наследства. А если не смогут обойтись без споров, то пусть жизнь их рассудит — я не хочу вмешиваться заранее.
Алексей Боков, владелец продюсерской компании Bokov factory:
— Нет, но я готов к тому, что его надо написать. Я даже общался с юристами. Мне бы не хотелось никаких разбирательств по поводу собственности, которую я оставлю.
Елена Яковлева, актриса:
— У меня завещания нет, а муж размышлял на эту тему и, по-моему, даже что-то написал. Я считаю, это нужно делать ближе к пенсионному возрасту. Если все время думать о несчастных случаях, то тогда и рождаться не стоит. Наш народ привык к тому, что у бумаг нет силы, и люди не любят такой бюрократии. А главное — мы не задумываемся о том, что невечны.
Константин Маркелов, член Совета федерации от Астраханской области:
— Пока я даже не задумывался об этом — возраст еще не тот. К тому же все и так достанется сыну.
Сергей Михайлов, предприниматель:
— Я составил завещание несколько лет назад, потому что хотел быть уверен, что все мои средства и недвижимость перейдут моим ближайшим родственникам. Нам не дано знать, когда Господь призовет нас к себе.
Ирина Федорова, дочь Святослава Федорова, главный врач центра "Артокс":
— Нет, хотя я понимаю, что это нужный документ. По крайней мере, он облегчил бы проблемы родственников и разрешил бы возможные споры из-за наследства.
Сергей Бабурин, председатель Российского общенародного союза:
— А мне оно не нужно. Политические взгляды изложены в докладах и опубликованы, а имущество и так принадлежит семье. Крупной недвижимости, счетов и прочего, увы, не имеем-с.
Татьяна Милютина, президент Ассоциации женщин-предпринимателей России:
— Нет необходимости. Я возглавляю ассоциацию уже десять лет, мы с коллегами очень близки по духу, и они продолжат дело без всяких завещаний и наставлений.
Алексей Бинецкий, руководитель и владелец адвокатского бюро "Бинецкий и партнеры":
— Я составил его несколько лет назад и уже не раз вносил в него изменения, по мере того как у меня менялся состав материальных активов. Тому было несколько причин: второй брак, появление седых волос и материального достатка. Завещание — это свидетельство цивилизованности и того, что человек чего-то добился и стал разумным, что он способен думать о будущем, о близких, чтобы не создавать им дополнительные проблемы. Неким аналогом завещания при жизни является брачный контракт. И у меня он тоже есть.
Вячеслав Борульник, заместитель вице-премьера Москвы:
— Даже после покушения я не стал писать завещания, потому что у меня, кроме квартиры, ничего нет.
Светлана Конеген, телеведущая:
— У меня завещания нет и быть не может. У меня нет ни финансовых, ни социальных обязательств, да и живу я одна. Для России эта практика не актуальна, у нас в принципе нет понятия наследования. И вообще — нельзя лишать русского человека возможности подраться, это негуманно.