Вчера в Германию для подготовки к чемпионату мира в спринтерском многоборье, который пройдет в Инцеле 20-21 января, вылетела лидер российских конькобежек-спринтеров СВЕТЛАНА ЖУРОВА. Экс-чемпионка мира и двукратный серебряный призер двух мировых первенств на дистанции 500 м поставила себе задачу завоевать там как минимум третье место. Об этом она сказала в беседе с корреспондентом Ъ ВАЛЕРИЕЙ Ъ-МИРОНОВОЙ.
— А кому вы отводите два первых места?
— Немке Монике Гарбрехт и японке Эрико Санмия. А, например, в сравнении со знаменитой канадкой Катрионой Ле Мэй-Доан, которая в этом сезоне выступает намного сильнее, чем в прошлом, свои шансы я расцениваю совершенно одинаково.
— Вы сами довольны теми, пока что скромными результатами, которые показали на двух прошедших этапах Кубка мира?
— Вполне. Особенно тем, что мне, похоже, начала подчиняться дистанция в тысячу метров. Во всяком случае, здесь наметился явный прогресс. На первом кубковом этапе в Сеуле я пробежала ее по сумме двух забегов с девятым результатом, а на втором, в Нагано,— с восьмым. Причем один из своих забегов на тысячу метров в Нагано я завершила впервые в своей биографии с шестым временем дня. Так старалась выиграть у соперницы, что на самом финише резко выбросила ногу вперед и... со всего маху грохнулась на пятую точку. Хорошо, что уже за линией. Два дня на ноги ступить не могла.
— Надеюсь, без серьезных последствий?
— Куда больше я волновалась за последствия, когда на первом этапе кубка в Сеуле вновь, как два года назад, правым коньком разрезала всю ту же левую ногу. Правда, на сей раз мне наложили не шесть, а три шва, что уже хорошо. Плюс еще ногу загипсовали. А еще через день я сама этот гипс сняла. Вот дурацкий характер!
— А не боитесь в погоне за секундами на тысяче потерять преимущество на вашей коронной пятисотке?
— Я постараюсь не упустить его. Пока, считаю, волноваться на этот счет особых причин нет. В Сеуле в общем зачете кубка на дистанции 500 метров я была второй, а в Нагано чуть откатилась, став четвертой. Но в Японии примерно двадцать конькобежцев, и я в том числе, чем-то жутко отравились. Может, поэтому результатами, особенно на пятисотке, я не блистала, показав в первый день шестое, а во второй — десятое время.
— Где, как и на чьи деньги вы теперь, после окончания вашего контракта с одним из голландских клубов, тренируетесь?
— Голландская компьютерная фирма, спонсировавшая небольшую команду конькобежцев, в которой я в прошлом году тренировалась, посчитала дальнейшее ее финансирование нерентабельным, поэтому нас разогнали. Дело в том, что конькобежцы выступают всего в нескольких странах Европы, в Японии и Канаде. А бывшие мои спонсоры заинтересованы в более широкой географии для рекламы своей продукции. Словом, я осталась у разбитого корыта. Поэтому теперь меня как члена сборной в основном финансирует родная федерация. Но, например, мой предсезонный месячный сбор в высокогорном Калгари оплатили мне мои голландские друзья — большие любители конькобежного спорта.
— Без всяких условий?
— Почему же? Они, например, пожелали, чтобы во время чемпионата мира в Германии я с ними ходила в рестораны и разговоры разговаривала. Что ж, я — с удовольствием!
— Кто вас тренирует?
— Я сама себя тренирую. А вот консультирует меня теперь знаменитый канадский тренер Джек Уолтерс, воспитавший в свое время трехкратного олимпийского чемпиона Гаэтана Буше. Так получилось, что когда минувшим летом мистер Уолтерс приехал по туристической путевке к нам в Петербург, он мне сам позвонил. Я была его гидом-переводчиком, возила его в Петродворец, а он, в свою очередь, предложил мне свою помощь.
— Неужто бесплатно?
— Скажем так, за смешные деньги. Господин Уолтерс сейчас не имеет отношения к национальной сборной Канады и выступает в качестве независимого специалиста. Мы договорились, что помогать он мне будет три зимних месяца до окончания сезона. Для сравнения скажу, что, например, считающийся у нас самым крутым тренером американец Питер Мюллер, у которого сейчас в голландском клубе занимаются наши Сергей Клевченя и Александр Кибалко, берет со всех желающих получить у него консультации со стороны до $20 тысяч в год.
— Что нового слышно про строительство в Москве закрытого катка?
— Воз и ныне там. Все как-то заглохло. Зато, говорят, полным ходом строительство искусственного катка идет сейчас в Нижнем Новгороде. И если ничего не случится, то открыть его собираются уже в следующем октябре. Правда, он будет не совсем закрытым. Крыша прикроет только дорожку, а в середине — дырка. Собственно, так же устроены почти все катки в Голландии.
— В личной жизни — без перемен?
— Замуж вот собираюсь. Дом в семи километрах от Петербурга строю. Дострою — и вперед.
— Изменения в семейном статусе ставите в жесткую зависимость от завершения строительства?
— Пока что да. Поэтому главное для меня сейчас — хорошо выступать, чтобы денег на дом заработать. Кстати, дом будет совсем не маленький — общей площадью порядка трехсот квадратных метров.
— Кто же он — ваш жених?
— Теннисист. Правда, из-за полученной травмы — бывший. А ведь Артемий занимался в Академии Ника Боллетьери и подавал большие надежды... А сейчас вот тренирует сам. Мы с ним знакомы довольно давно, поскольку я сама теннисом в свое время серьезно увлекалась и мы гоняли мячик на одном корте.
— А предложение Артемий вам уже сделал?
— Даже кольцо подарил. Необыкновенно красивое: на белом золоте, похожем на лед, три сапфира. И родители наши уже познакомились.
— Он поедет болеть за вас, например, в Германию?
— Артемий хотел уже сейчас вместе со мной туда полететь, чтобы Новый год вместе встречать, но не успел оформить документы. Поэтому придется ему пока что дома посидеть. С котом. С которым он ко мне, собственно, и пришел.
— Вы уже решили, чем будете заниматься после окончания спортивной карьеры?
— Группу наберу и буду учить на коньках бегать. Признаться, я уже сейчас нескольких спортсменов консультирую. Нет, немножко не так. Эти спортсмены по моим планам тренируются. А тренеры нашей федерации по этому поводу язвят. Ревнуют, наверное.