Честно говоря, на спектакль вы попадете едва ли: билеты разлетелись, как только стало известно, что этот сенсационный проект, реализованный два года назад и с тех пор поколесивший по миру, украсит и Чеховский фестиваль. "Эоннагату" задумали, сделали и исполнили режиссер Робер Лепаж, балерина Сильви Гиллем, хореограф Рассел Малифант, дизайнер Александр Маккуин и художник по свету Майкл Халлс — одно сочетание этих оглушительных имен звучит для просвещенного театрала любой страны как зов боевой трубы.
Тем более что предметом интереса созвездия знаменитостей стал шевалье д'Эон, самый загадочный персонаж богатого на тайны XVIII века, истинный пол которого не могли распознать даже его современники. Ставки на то, кто это — мужчина или женщина,— принимались Лондонской фондовой биржей. Биография д'Эона, побывавшего и фрейлиной российской императрицы Елизаветы, и драгуном французской армии, пронзавшего сердца мужчин как на дуэли, так и в будуаре, и впрямь запутана, как критский лабиринт — им самим и спецслужбами Франции: в Королевском секрете, тайной шпионской сети Людовика XV, шевалье состоял c юности, меняя пол по мере служебной необходимости. Впрочем, сам мистификатор уверял, что рожден был девочкой, а мужскую одежду носил с малолетства в целях сохранения шансов на наследство. В подтверждение своей искренности последнюю треть жизни шевалье д'Эон одевался в женское платье и звался мадемуазель де Бомон.
В полуторачасовом спектакле эта феерическая биография уложена в цепочку эпизодов — то вполне повествовательных, то метафоричных. Цементирует их хронологическая последовательность: зрители следят за судьбой героя с первых детских шажков в девичьем платье до посмертного изучения его тела патологоанатомом. Роль Шевалье разделена между всеми участниками звездного проекта: его различные ипостаси поочередно (а иногда и одновременно) примеряют на себя и режиссер, и балерина, и балетмейстер.
Фото: Erick Labbe
Впрочем, линейного повествования и узнаваемого XVIII века на сцене не будет: для соавторов спектакля такой ход был бы чересчур однозначен. Свое творение они назвали "Эоннагатой", сложив имя героя с "оннагатой" — так именуется амплуа актера театра Кабуки, играющего женские роли. Название выбирали отнюдь не для благозвучия. Япония — экзотичная и не менее загадочная, чем сам шевалье д'Эон,— пронизывает весь образный строй спектакля: от изысканно-складчатых и пышных костюмов, сочиненных Маккуином по мотивам одеяний самураев, до хореографии, основанной на законах восточных единоборств; от вееров и деревянных мечей, непременных атрибутов японского театра, до плавной пластики персонажей, скользящих по подмосткам с грацией кукол бунраку.
Очарованность Японией, общая для всех соавторов, сквозит в этом поразительно красивом, нежном и печальном спектакле. Сильви Гиллем, в частности, заболела этой страной еще в юности: гастроли в Японии были первыми в жизни 15-летней корифейки Парижской оперы. "Тогда все было впервые — и волнение, и ожидание,— вспоминала она в интервью корреспонденту Weekend.— Кроме того, это было открытие совершенно новой культуры — безумно интересной". С годами первый интерес трансформировался в великую любовь. Сильви Гиллем всерьез погрузилась в изучение Японии. Даже свой ежедневный тренаж эта балерина, уникальная во всем, делает под запись уроков японского языка, мешая нежно мяукающие слова с жестким ритмом батманов.
Впрочем, классический тренаж в "Эоннагате" ей не пригодился: все создатели спектакля решительно вторгаются на чужие территории. Сильви Гиллем декламирует, сопровождая свои актерские монологи стилизованными жестами, балетмейстер Малифант поет, а канадский гений режиссуры отваживается танцевать. Выходя за рамки своих профессий, соавторы искали новые формы сосуществования разных жанров и достигли желаемого. Рецензенты теряются в определении жанра спектакля: "Это не танец, не театр, не психологическое погружение. Это сочетание и того, и другого, и третьего".
Но все же, по признанию очевидцев, лучшими фрагментами "Эоннагаты" оказались те, в которых исполнители работают по своей главной специальности. "Таково, например, единственное пластическое соло Сильви Гиллем: узнаваемым размашистым почерком великолепных ног и сильными руками, ловко справляющимися с мечом-пером, ее герой, запертый в темнице, пишет письмо". Другой "потрясающий момент — когда престарелый шевалье соединяет две свои половины, и Гиллем с Малифантом, демонстрируя всю свою виртуозную технику, танцуют "зеркальный" дуэт, а потом исчезают, физически уменьшаются, растворяются в воздухе и исчезают". Звучит, как описание работы гениального иллюзиониста, но режиссер Лепаж, "поэт подмостков, волшебник образов и самый великий человек сегодняшнего театра", без сомнения таков и есть.
Театр имени Моссовета, 9, 10, 11 июня, 19.00