У женщин это получается лучше, чем у мужчин
Мой коллега, журналист, снимает фильм о женах знаменитых мужчин — писателей, режиссеров, художников. Ему, как я понимаю, интересны именно неприметные дамы, которые всю свою жизнь положили на служение этим выдающимся творцам. И таких женщин, надо заметить, немало. Рядом почти с каждым парнем с потрясающей биографией — преданная супруга.
"Жаль, что среди мужчин такое самопожертвование почти не встречается",— сетует моя подруга, тоже творческий человек. У нее было три мужа, и все трое не то что не клали свои жизни на алтарь ее карьеры, а всячески вставляли ей палки в колеса. Начиналось все с легкого недовольства: "Ну, сколько можно работать? Побудь со мной" — а заканчивалось жесткими ультиматумами: "Для женщины главное — семья! Или ты становишься настоящей женщиной, или я ухожу!" Так что львиную часть времени она тратила на извинения, объяснения, самобичевание: "Да, я никудышная жена" и даже скандалы: "Ты ведь знал, на ком женился!" Ждать, что кто-то из этих парней стал бы ее секретарем, помощником и даже хранителем творческого наследия после ее смерти, смешно. Редкий мужчина откажется от собственной индивидуальности ради того, чтобы охранять индивидуальность своей партнерши: "Ты гений, а моя задача — лишь облегчить тебе быт".
А вот таких девушек, повторяю, немало. Не знаю, что тому причиной, но некоторые из них, похоже, прямо-таки счастливы забить на свою личность. Вдова советского композитора, одна из героинь этого фильма, как служила верой и правдой своему супругу, забывая себя самое, так и продолжает служить и поныне. Мой коллега поначалу думал, что все дело в авторских правах, поэтому, мол, вдова так печется о памяти своего мужа и всюду его пиарит — добивается публикаций и съемок в день его рождения, устраивает какие-то музыкальные фестивали, конкурсы имени этого изрядно позабытого, надо признать, композитора. Но потом коллега понял, что это она искренне. У нее своей жизни нет, только его. В квартире она не делала ремонт с 80-х: "Я хочу, чтобы все здесь оставалось, как при нем". В своем доме она будто музейная смотрительница. Вот на столе лежит книга, которую он читал. Вот его очки на прикроватном столике. Вот его полотенце в ванной. Его рояль. Его гантели. Его носки. "Обязательно в течение дня я выделяю время, чтобы в тишине и темноте послушать его музыку,— говорит эта женщина.— Это моя медитация, мое вдохновение". На вопрос: "Вам, наверное, тяжело без него?" — она искренне удивляется: "Что значит — без него? Он всегда со мной!"
У женщины этой есть дети, но за все время съемок она не сказала о них и слова. Все, что ее интересует,— только почивший любимый. Его детскими фотографиями завешаны стены, места для других снимков просто нет. И бирочка из роддома, которую она хранит, тоже его. Эта бирочка особенно впечатлила моего коллегу: "Представляешь, кусок клеенки, который на руку привязывали в роддоме ей, она давно потеряла. Потеряла и бирочки своих детей, а может, и не хранила их никогда. А вот на его вещи она просто молится". Он ее кумир, ее бог, ее религия, смысл ее жизни.
"Как ты выдержал общение с ней? — спросила я своего коллегу.— По-моему, очень страшно разговаривать с женщинами, которых вроде и нет".