Balkans After Milosevic: Still Perilous Waters
Балканы после Милошевича: буря еще не улеглась
By ROGER COHEN
РОДЖЕР КОЭН
Отставка Слободана Милошевича (Slobodan Milosevic) в Сербии открыла новые возможности для достижения мира на Балканах и вместе с тем создала неопределенную ситуацию, чреватую неожиданными осложнениями.
Некоторое время западные стратеги, занимающиеся проблемами региона, полагали, что в случае ухода господина Милошевича прочие проблемы отпадут сами собой. Однако по ряду причин, в том числе в силу антисербских настроений, подогретых девятилетней войной и репутацией его преемника, вряд ли спасительный рецепт будет быстро найден.
Новый президент Югославии Воислав Коштуница (Vojislav Kostunica) пробыл у власти всего около двух недель. Он уже сделал явно примирительные жесты в направлении Хорватии, длительное время боровшейся за независимость от Белграда, а также Черногории, где в настоящее время ощущается сильное тяготение к выходу из Югославии. Однако эти жесты не убедили скептически настроенные балканские страны.
"В Сербии произошли гигантские положительные сдвиги, однако они пока не произвели того позитивного воздействия на регион, которого мы ожидали",— заявил посол Соединенных Штатов в Будапеште, имеющий полномочия по югославским делам.
На Балканах началась новая эра. Господин Милошевич, девять лет назад втянувший Югославию в войну, сошел со сцены; Франьо Туджман (Franjo Tujman), президент Хорватии, вызывавший гнев господина Милошевича, скончался; Алия Изетбегович (Alija Izetbegovic), поверженный непреклонный президент Боснии, ушел со своего поста в прошлые выходные. Неудивительно, что возникли надежды на перемены к лучшему.
Однако до сих пор непонятно, желает ли и способен ли господин Коштуница добиться того, что нужно Америке. Его былой национализм вызывает скептическое отношение одних соседних стран, его популярность на Западе — зависть других, его приход к власти произошел слишком поздно на фоне распада Югославии, и неясно, прекратится ли этот процесс.
"Регион переживает последствия сильнейшего политического шока и наступившей после него неопределенности,— заявил Зарко Корач (Zarko Korac), соратник господина Коштуницы, на прошлой неделе посетивший с визитом Хорватию.— Некоторые полагают, что Сербия очень скоро выйдет из изоляции, и беспокоятся по поводу того, что нам достанется львиная доля денег и внимания".
Трудно переоценить значение американских инвестиций для достижения стабильности на Балканах. По мнению американских официальных лиц, двумя приоритетами Вашингтона в настоящее время являются укрепление демократического процесса в Сербии и поощрение господина Коштуницы, нацеленное на то, чтобы установить доверие к нему со стороны соседних стран.
Если вспомнить о том, что 10 тыс. солдат Соединенных Штатов до сих пор находятся в Косово, а также о сотнях миллионов долларов, направляемых в Боснию для поддержания пятилетнего мирного процесса, такая двуединая политика представляется соответствующей нашим национальным интересам.
Появились обнадеживающие признаки. Лидеры Боснии, Хорватии, Македонии и других балканских стран собираются встретиться с югославским президентом в Скопье, столице Македонии, на следующей неделе — впервые за много лет, что свидетельствует о надеждах, возлагаемых на господина Коштуницу.
Однако значение этой встрече придает еще один важный аспект: балканские проблемы тесно связаны между собой. Если изменить где-нибудь границу, например в Черногории или Косово, то боснийские сербы могут сразу потребовать объединения с Сербией или создания собственного государства. Если поддержать Сербию, сняв с нее санкции, то Хорватия может почувствовать себя обойденной и возмутится.
Вопрос состоит в том, насколько глубоко господин Коштуница осознает хрупкость политического равновесия в этом регионе. Ясного ответа пока нет.
"Нам бы хотелось услышать от господина Коштуницы обращение в адрес боснийских сербов, в котором говорилось бы, что, несмотря на их особые отношения с Белградом, их будущее связано только с судьбой Боснии-Герцеговины,— заявил Жак Клайн (Jacques Klein), американец, возглавляющий представительство ООН в Сараево.— Однако до сих пор этого не произошло".
Наоборот, несмотря на заявления господина Коштуницы о том, что он признает условия Дейтонского соглашения 1995 года, он крайне взволновал правительство Боснии, когда дал понять, что в ближайшие выходные намерен посетить сербский район этой страны, чтобы принять участие в патетической церемонии перезахоронения останков поэта Йована Дучича (Jovan Ducic), привезенных из Соединенных Штатов.
Когда на прошлой неделе советник президента Клинтона (Bill Clinton) по Балканам Джеймс О`Брайан (James O`Brian) поднял вопрос о сотнях албанцев, находящихся в заключении в сербских тюрьмах, господин Коштуница заявил, что изучит данный вопрос, и вместе с тем попросил американского представителя "почувствовать боль многих сербских семей в связи с жертвами, понесенными в Косово".
С одной стороны, это можно воспринимать как стремление к балансу. Но дело в том, что президент Сербии неоднократно демонстрировал желание соблюдать сербские национальные интересы и при этом до сих пор не выражал сочувствия тем, кто пострадал от сербской армии. Такая позиция помогла ему победить на выборах, но далеко не очевидно, что она поможет ему преуспеть в деликатной региональной дипломатии.
В Боснии ситуация будет оставаться шаткой вплоть до выборов, намеченных на 11 ноября. То и дело обнаруживаются новые массовые захоронения мусульман, убитых сербами, недавно произошли стычки между сербскими и мусульманскими студентами. В этих условиях любой поощрительный жест господина Коштуницы в адрес боснийских сербов, ставящий Белград выше Сараево, может сыграть дестабилизирующую роль.
Президент Хорватии Стипе Месич (Stipe Mesic) приветствовал победу господина Коштуницы, однако напомнил, что Югославия должна возместить ущерб, нанесенный Хорватии во время войны 1991-1995 годов, и подчеркнул "важность применения единых стандартов при оценке успехов, достигнутых всеми странами" Балканского региона.
Стремление Запада снять большинство санкций с Сербии, в то время как на свободе остаются деятели типа господина Милошевича, имеющего повестку Гаагского международного трибунала, вызвало широкое возмущение в Хорватии, которой Запад обещал выполнить все решения трибунала.
Господин Месич, политик с умеренными взглядами, которому симпатизирует Вашингтон, уже попал под огонь критики со стороны хорватских правых, утверждающих, что он является ставленником Запада и срывает "войну за освобождение" Хорватии, высылая за пределы страны лиц, подозреваемых в военных преступлениях. Если господин Коштуница будет замалчивать сербские военные преступления и в то же время пользоваться поддержкой Запада, позиции господина Месича еще более ослабнут.
В Черногории, последней республике из состава Югославии, до сих пор привязанной к Сербии, господин Коштуница старается восстановить репутацию Белграда, подорванную Милошевичем. Согласно официальным заявлениям, Вашингтон его поддерживает, поскольку считает, что независимость Черногории может сыграть дестабилизирующую роль. По словам одного западного официального лица, "теперь дорога к независимости для Черногории закрыта".
Однако многие сторонники президента Черногории Мило Джукановича (Milo Djukanovic) думают иначе. Поощрив господина Джукановича в противовес господину Милошевичу, Соединенные Штаты теперь с трудом смогут контролировать набравшую силу тенденцию. Трудно будет сдержать и стремление к независимости косовских албанцев.
Выступив с жестких позиций в отношении Черногории и Косово во время своей избирательной кампании, теперь господин Коштуница выражается более сдержанно. Однако оба региона продолжают относиться к нему с подозрением.
Лидер демократической оппозиции Сербии господин Корач, поддерживающий Коштуницу, утверждает, что эти подозрения исчезнут. "Свойственная Балканам озабоченность проблемами границ и суверенитета теперь ослабнет,— заявил он.— Милошевич провоцировал их. Он был зациклен на них, а Коштуница — нет".
Сложнейшая задача нового президента заключается в том, чтобы убедить обеспокоенных соседей, что это действительно так, и одновременно сохранить свое внутриполитическое влияние, которое он приобрел благодаря позиции, не содержащей ни капли раскаяния за кошмарную цену, заплаченную страной за флирт с идеей Великой Сербии.
Перевел АЛЕКСЕЙ Ъ-МАЛАХОВСКИЙ