Юрий, Москва [ 09.03 15:33 ] Елена, какие вы можете привести примеры самых изощренных проявлений коррупции в России в последнее время?
Самые даже не изощренные, а просто ужасные примеры – использование силового принуждения, которым располагают органы власти для осуществления коррупционной деятельности. На предпринимателей оказывается сильнейшее давление – требуют либо закрыть их бизнес, либо поделиться его частью под угрозой уголовного наказания, расправы. Процветает коррупционное рейдерство. Другой отвратительный вид коррупции в России – распил бюджета. Сюда входят придуманные тендеры, различные госзакупки, подписание контракта на деятельность, которой никто никогда не занимался, но связанную с компаниями конкретных чиновников.
Юрий, Москва [ 09.03 15:29 ] Елена, просьба ответить на вопросы: 1. Какие методы борьбы с коррупцией являются самыми эффективными? 2. Что мешает этим методам реализовываться в России? 3. В чём принципиальная разница в способах борьбы с коррупцией в России и на Западе? 4. Считаете ли Вы, что деятельность Навального полезна? 5. Сообщите самые вопиющие примеры коррупции в России за последние 20 лет (возможно, не доказанные судом).
Самый эффективный метод – контроль за всеми публичными должностными лицами – политический, общественный и внутренний. Методов борьбы с коррупцией довольно много, и всем им мешает реализовываться отсутствие политической воли у высшей власти. А все, что нужно, — просто забыть о неприкасаемости. У нас огромные проблемы с избирательностью применения антикоррупционного законодательства. Если коррупционер сильно проворовался, но при этом он чей-то брат, сват или одноклассник, то с ним ничего не происходит. Боязнь ударить по своим – главная препона в реализации любых антикоррупционных программ.
Разница между Россией и Западом в методах антикоррупционной борьбы заключается в том, что мы находимся в самом начале этого пути. Власть в России сроду не боролась с коррупцией. И получается, что мы должны воевать с целой системой, в то время как наши европейские коллеги – лишь с точечными проявлениями коррупции.
Pavel [ 09.03 14:04 ] Здравствуйте! Как вы относитесь к возможности применения смертной казни за преступления коррупционной направленности, которые наносят существенный вред общественному и государственному развитию?
Китайский опыт показал, что смертная казнь пугает, но не настолько, чтобы все прекратили заниматься коррупцией. В Китае очередь на расстрел не уменьшается, а низовая коррупция местами даже подрастает. Больше смертной казни чиновников пугает то, что у них могут отобрать наворованное имущество. Многие готовы пойти на риск быть казненным, будучи уверены, что их семьи, по крайней мере, будут обеспечены до конца жизни. Нужно сделать так, чтобы этой уверенности у них не было.
Сергей [ 09.03 12:39 ] Расскажите об основных или промежуточных итогах Вашей 10-летней деятельности, а также о том кто финансирует "Центр". Спасибо.
Когда мы начинали, слово «коррупция» вообще нельзя было произносить вслух. Факты коррупции признавали, но говорить о том, что вся наша система пронизана ею, было невозможно. И фактически первые пять лет ушли на то, чтобы донести до органов власти и СМИ, что коррупция – это угроза национальной безопасности. И то, что сейчас об этом все открыто говорят, в том числе, наверное, и наша заслуга. Объем коррупции все эти годы только увеличивался, тем самым служа нам своеобразным «подспорьем». Ни в органах власти, ни в общественном секторе людей, которые бы рвались по-настоящему бороться с этим злом, по-прежнему не так много. А коррупция приняла драконовские формы и масштабы, проникая в жизнь каждого человека, даже если он этого не хочет.
Кроме этого, почти все законодательство о противодействии коррупции, которое сейчас сложилось, но, увы, не работает, мы всячески подпитывали и осуществляли контроль за его изменением. Даже такая банальная вещь, как заставить людей понять, что административный ресурс на выборах – это тоже форма политической коррупции, отняла немало времени. Отдельная важная тема для нас – образование. У нас есть образовательные курсы для молодежи и предпринимателей. Людей, которые понимают, что такое коррупция и как с ней можно бороться, должно быть как можно больше.
Что касается положения нашего Центра, то хочу подчеркнуть – мы российская общественная организация, созданная в 1999 году и в конце 2000 года аккредитованная отделением международного движения Transparency International. Такого понятия, как центральный офис или штаб-квартира у нас вообще не существует. Есть только секретариат в Берлине. Наша организация – это сетевая группа независимых отделений. И как любая российская некоммерческая организация, мы ищем финансирование. Нас поддерживают и российские, и международные частные фонды, часть нашей образовательной программы помогает реализовывать Высшая школа экономики. Но единого источника финансирования нет.
Вале [ 10.03 15:41 ] Здравствуйте, уважаемая Елена Анатольевна. 1. Какова эффективность деятельности представляемой Вами организации? 2. Каковы источники финансирования ее деятельности? Из России или из других стран? 3. Какие методы изучения коррупции вы используете? 4. Что привлекает людей работать в вашей организации? 5. Могут ли одни страны использовать полученные вами данные для давления на другие страны, в которых уровень коррупции "высок"?
Про то, что мы делаем, я ответила чуть выше. А вот про нашу команду расскажу с удовольствием. В основном у нас работают молодые люди: и студенты, и молодые специалисты. Среди них есть и юристы, и экономисты, и политологи, и журналисты, и социологи. Все они приходят к нам по самым разным причинам. Кого-то приводит стремление что-то улучшить в нашей стране, кого-то – банальное любопытство, кого-то какие-то личные истории. У нас очень низкая, если так можно сказать, «текучка кадров». Все, кто к нам когда-то пришел в той или иной степени остаются с нами надолго: в роли экспертов, или волонтеров или оказывая нам помощь время от времени. Очень много молодых ребят-юристов работает у нас в приемных, на анализе коррупционных практик и анализе законодательства на коррупциогенность.
Исследовательский блок у нас, конечно, постарше, чем аналитический. Там работают кандидаты и доктора наук. Есть аналитический метод исследования коррупции, когда мы подробно разбираем коррупционные практики, например, рейдерскую. Именно благодаря этому в свое время мы объяснили гражданам довольно простую вещь – за рейдерством всегда стоят коррупционные практики. Кроме того, мы проводим социологические опросы граждан, предпринимателей, готовим анализ эффективности применения тех или иных антикоррупционых мер.
Что касается давления на другие страны, то совершенно непонятно, зачем на кого-то давить таким способом, когда есть другие, более привычные.
Евгений, Кемерово [ 09.03 21:00 ] Здравствуйте Елена! Какими источниками информации пользуется Ваша организация для исследования коррупции в России? Каков количественный и профессиональный состав Центра? Есть ли филиалы Центра в России?
Филиалов и представительств у нас нет, мы не можем себе этого позволить, но у нас есть приемные, поскольку одно из основных направлений нашей деятельности – это помощь гражданам и предпринимателям, пострадавшим от коррупции. Мы даем им правовые советы, помогаем решить их конкретные вопросы. Такие приемные есть в Москве, куда, впрочем, обращаются люди со всей страны, в Санкт-Петербурге, Воронеже и Владимире. До конца этого года планируем открыть приемные в других регионах, подумываем о Твери, Калининграде и Ставрополье. Мы ищем таких партнеров в регионах, на которых полностью можем положиться, у них должна быть безупречная репутация.
Что касается состава, то у нас есть правление, куда входят известные и уважаемые люди – журналисты, политологи, юристы. Возглавляет правление Михаил Краснов, известный юрист, профессор Высшей школы экономики.
У нас работают студенты выпускных курсов – юристы и политологи, есть аспиранты, которые занимается ежедневным мониторингом коррупции. Коллектив очень молодой. Средний возраст – 27-28 лет.
Сергей Б. [ 10.03 11:46 ] Здравствуйте, Елена. Скажите, в Вашей деятельности кто-нибудь вставляет Вам палки в колеса? Кто-нибудь противится Вашим инициативам? Приходилось ли слышать угрозы? И если да, от кого?
Всякое бывало. Когда люди борются с коррупцией вообще, без имен, фамилий и цифр, это не очень опасно, а когда затрагиваются интересы конкретных коррупционеров, реакция на такую деятельность, конечно, гораздо более жесткая. Когда с коррупцией борешься всерьез и очень точечно, не нажить себе врагов практически невозможно.
Егор [ 10.03 13:29 ] Здравствуйте, Елена. Вам не кажется, что возглавляемое Вами российское отделение Международной организации по противодействию коррупции Transparency International (TI) является недееспособным? С 2000 года прошло достаточно времени, чтобы хоть что-то сделать на обозначенном поприще. Где результаты? Где посадки? Может Вы занимаете чужое место?
Если Егор докажет, что может справиться с коррупцией лучше нас, я готова подвинуться и поделиться своими полномочиями. Что касается посадок, то я, честно говоря, не припоминаю, когда наше законодательство дало возможность общественной организации кого-нибудь за что-нибудь сажать. В нашей стране у общественных организаций и гражданских активистов нет таких полномочий, чтобы гарантировать превращение их деятельности по гражданскому антикоррупционному контролю в конкретные санкции для конкретных коррупционеров даже при наличии доказательной базы. С нашей стороны – всего несколько активистов, которых можно пересчитать по пальцам, а с другой стороны – целая армия чиновников, которые ни за что не расстанутся со своим креслом, и столь же внушительная армия правоохранителей, которые никак не наберутся смелости очистить от коррупции свои собственные ряды и начать применять закон по назначению