Вчера в Колонном зале Дома союзов закончился V съезд Союза архитекторов. Делегаты 690 голосами из 707 возможных переизбрали президентом союза ЮРИЯ ГНЕДОВСКОГО. После переизбрания он дал интервью корреспонденту Ъ ГРИГОРИЮ Ъ-РЕВЗИНУ.
--Вместе с поздравлениями хочу спросить вас, зачем вы стали председателем союза? Что вы хотите сделать?
— Вообще-то положения программы я изложил в докладе, и он лег в основу резолюции съезда. Если кратко, я бы выделил три направления. Законодательство, конкурсы и вопросы собственности союза.
— Но законодательство не является сферой деятельности союза. Союз — общественная организация, то есть по российским законам лишена права законодательной инициативы.
— Да, мы этого лишены, на мой взгляд, это неправильно. В мире инициаторами законов об архитектурной деятельности являются профессиональные организации. Между прочим, уже несколько лет мы не можем принять закон о творческих союзах, где это положение пересматривается. Закон прошел Думу, но его сначала отклонил Ельцин, а теперь Путин.
Но из того, что у нас нет законодательной инициативы, не следует, что мы не должны работать над законами. Другой вопрос — как принимать эти законы. Мы вынуждены действовать через Госстрой.
— У Госстроя эта деятельность не встречает большого энтузиазма. После вашего доклада председатель Госстроя Анвар Шамузафаров выступил с критикой. Насколько можно понять из его выступления, Госстрой и сам прекрасно справляется с законотворческими действиями в области архитектуры. Они же инициировали принятие 200 законов.
— Да, а из них архитектурных — два. Закон об архитектурной деятельности и Градостроительный кодекс. Оба создавались с прямым участием союза. Тут какая-то ревность существует: госоргану кажется, что он должен все держать в своих руках. Стремление все держать, делать, чтобы люди зависели. Это очень неправильно.
Тем более что как раз то, что они должны держать, они удержать не могут. Возьмите ситуацию с главными архитекторами городов. Закон обязывает госорган координировать их деятельность. То есть, по сути, они должны защищать с федерального уровня главных архитекторов от местных администраций и проводить единую государственную политику в области градостроительства и архитектуры. Делают они это? Местных архитекторов они вообще не защищают. Закон требует, чтобы на должности главного архитектора города сидел человек с архитектурным образованием, а у нас в ряде мест это назначенный местными администрациями чиновник, который вообще к архитектуре не имеет отношения.
— Хорошо, закон об архитектурной деятельности принят, градостроительный кодекс тоже принят, а какие еще законы вы хотите принять?
— Массу. Ну хотя бы, продолжая тему главного архитектура, необходим закон о его выборности. В действующем законе формулировка туманная — главный архитектор отбирается из числа действующих профессионалов и утверждается руководителем администрации. Кем отбирается, как — тут очень много недосказанностей.
Главная же тема — конкурсное проектирование. В мире большинство крупных заказов распределяется по конкурсам. Благодаря этому продвигаются самые талантливые архитекторы, небольшие архитектурные бюро получают равные возможности. У нас это началось в начале 90-х, а теперь даже наметился отток из малых архитектурных бюро обратно в большие советские институты. Это неправильно.
Необходим федеральный закон о конкурсном проектировании. И проект его у нас есть. Мы хотим, чтобы архитектура наша стала лучше, мы хотим соревновательности, мы хотим, чтобы государство создало условия для свободного творчества. Вот это его святая обязанность. А не указывало нам, чего делать, как делать.
--Для того чтобы писать законы, нужны квалифицированные люди. Их нужно оплачивать. У союза появились деньги?
— Нет, конечно, у нас нет больших денег. С этим связан третий блок проблем — собственность союза. Больной вопрос. Потому что те объекты недвижимости, которые в свое время создавались за счет союза — они ему не принадлежат. Они принадлежат государству.
И что получается: приходит новая администрация после выборов и начинает эти объекты у нас забирать. Так произошло в Ростове-на-Дону. Там сильная организация — Институт архитектурный, а Дом архитектора отобрали.
Наш Дом архитектора, московский, нам не принадлежит. И Дом творчества в Суханово — то же самое. У нас его в свое время отобрали, разорили, теперь вернули. Нам необходимо его восстанавливать, находить партнеров, а он не наш.
--Насколько я понимаю, это невозможно законодательно. Ведь усадьба Суханово — памятник федерального значения и может находиться только в собственности государства.
— Да, но сложившаяся сегодня ситуация абсолютно нетерпима. После того как в Суханово хозяйничало "государственное унитарное предприятие", там все разграблено. И для того, чтобы восстановить памятник, требуются большие средства. Откуда их взять? Поэтому мы просим государство передать нам в юридическую собственность то, чем мы сегодня исторически владеем. Тогда с помощью этой собственности мы начнем зарабатывать деньги. И у нас появятся средства на всю нашу остальную деятельность — законотворческую, издательскую, выставочную. Если это будет сделано, мы не будем ходить с протянутой рукой.