THE DILEMMA OF AN EMERGING EUROPE WHERE EAST MEETS WEST, A LACK OF CENTER
ДИЛЕММА НОВОЙ ЕВРОПЫ, В КОТОРОЙ ВОСТОК ВСТРЕЧАЕТСЯ С ЗАПАДОМ, А ЦЕНТР ИСЧЕЗАЕТ
By Tom Hundley, a Tribune foreign correspondent
Том Хандли, международный корреспондент Tribune
Художник Сол Стайнберг (Saul Steinberg) однажды нарисовал для New York Magazine шуточную карту Америки, на которой в мельчайших деталях был изображен Манхэттен, а все, что расположено к западу от реки Гудзон, являлось огромным белым пятном, простирающимся до самого Тихого океана. Почти так же американцы представляли себе Европу времен "холодной войны": Западная Европа была на переднем плане, знакомая и дружественная. За ней простиралась Восточная Европа, смутная и мрачная земля с ее полузабытыми странами, раскинувшимися до самой Сибири.
"Железный занавес" упростил геополитику: вот — Западная Европа, вот — монолитная Восточная. Не существовало понятия Центральной Европы, земли, которая дала миру Листа, Шопена и Коперника.
Однако в течение 1980-х годов, по мере того как "холодная война" начала отступать под воздействием оттепели, и в восточном монолите появились трещины, начали появляться новые геополитические конфигурации. Одним из первых это заметил чешский писатель-диссидент Милан Кундера (Milan Kundera). В своем получившем широкую известность эссе "Трагедия Центральной Европы" Кундера оспорил тезис о том, что центральноевропейские страны, расположенные по ту сторону "железного занавеса", являются всего лишь безликими окраинами Советского Союза. Он утверждал, что некоторые из них, например Польша, Венгрия и Чехословакия, сохраняли воспоминания о тех временах, когда они являлись частью многообразной европейской культуры, до того как были подмяты Советским Союзом. Эта идея была быстро подхвачена другими диссидентами в этом богатом традициями регионе.
В 1989 году с падением Берлинской стены и началом распада советской империи Госдепартамент США осознал новые европейские реалии, преобразовав свой восточноевропейский отдел в отдел Центральной Европы. Но где проходят границы Центральной Европы? Каковы критерии включения в нее стран? Кого включить? Кого исключить?
Польша, Венгрия и Чехия явно в нее входят. Словакия, отделившаяся от Чехии, тоже входит, но ей необходимо избавиться от своего "плохого парня" — премьер-министра Владимира Мечиара (Vladimir Meciar).
Балтийские страны? Они хотели, чтобы включили и их, но Россия желала оставить их в сфере своего влияния. Сегодняшнее положение: спорные территории — Литва, Латвия и Эстония.
Далее к югу расположены Беларусь, Украина и Молдова. Но их отсталая экономика и старомодная политика почти лишают их возможности выйти из тени России.
Затем, когда в Югославии, расположенной в юго-западной части бывшего Советского Союза (так в оригинале.— Ъ), в 1991 году началась война, она напомнила остальной Европе, что Балканы — Югославия, Албания, Болгария, Босния-Герцеговина, Словения, Македония и части Хорватии, Греции и Турции (так в оригинале.— Ъ) — имеют собственные интересы.
К середине 1990-х годов эти затруднения вынудили Госдепартамент тихо похоронить идею единой Центральной Европы. Были созданы региональные отделы Северо-Центральной Европы (Польша, Венгрия, Чехия, Словакия, Словения и Румыния) и Южно-Центральной Европы (Албания, Болгария, Босния-Герцеговина, Хорватия, Македония и Югославия).
Тем временем балтийские государства объединили со Скандинавией, что имеет смыл для Эстонии, но едва ли применимо к Литве, наиболее южной из трех балтийских стран. Отдельное бюро было создано для Германии, Австрии и Швейцарии.
Идея Центральной Европы как единого геополитического, экономического и культурного пространства утратила привлекательность и для народов, проживающих в этом регионе. "Где расположен центр Европы?" — задается вопросом Ласло Лендел (Laszlo Lengyel), венгерский экономист, работающий в группе стратегических исследований в Будапеште.
Лендел, как и многие другие ученые этого региона, утверждает, что на сегодняшний день актуально только понятие Европы, определяемое Евросоюзом, восточная граница которого проходит по Венгрии и Польше. Однако в связи с этим возникают новые проблемы. С момента падения "железного занавеса" связи между этими двумя странами крайне ослабли. "Начиная с 1989 года эти контакты постепенно замирали и теперь прекратились",— говорит Лендел, почти забывший польский язык, изученный им для того, чтобы поддерживать связи с польским движением "Солидарность", когда Венгрия находилась под господством коммунистов.
"То же самое с чехами. Они больше к нам не ездят, и мы к ним не ездим. Мы очень редко пишем друг другу статьи для газет и журналов,— продолжает он.— Экономические связи между нами минимальны. В наши дни мы 'замкнуты' на Германии, а не друг на друге".
Исторически географическим центром Центральной Европы являлась старая Австро-Венгерская империя Габсбургов, протянувшаяся от итальянского Триеста до польской Силезии и включавшая в себя большую часть середины Европы. Приблизительные ее границы и сегодня можно проследить по архитектурному стилю городов и деревень.
Этнический состав империи был пестрым. Империя была весьма процветающим государством. Андраш Секфу (Andras Szekfu), консультант масс-медиа в Будапеште, считает, что бывшая империя Габсбургов может возродиться в виде торгового союза, однако это невозможно, пока Венгрия и ее ближайшие соседи — Словения, Словакия, Румыния и Югославия — стоят в очереди в списке будущих членов Евросоюза, в который сейчас входит 13 стран. "В настоящее время мы конкурируем друг с другом. Мы все хотим быть первыми. А если хочешь быть первым, надо оттолкнуть локтем соседа",— говорит он. Секфу также подвергает сомнению целесообразность политической концепции "Центральной Европы". "Йорг Хайдер (Joerg Haider) — весьма центральноевропейский политик",— сказал он, имея в виду лидера крайне правой австрийской Партии свободы. Секфу полагает, что австриец Хайдер возражает против сверхцентрализованного Евросоюза и вместо этого предлагает "Европу регионов".
Один из регионов, который, видимо, имеет в виду Хайдер, это Mitteleuropa, в которой доминируют этнические немцы, тем самым пробуждая неприятные воспоминания у венгров, поляков, чехов и других народов, пострадавших в ХХ веке от германского экспансионизма. "Австрия может являться членом ЕС, но Хайдер — это знак того, что Австрия еще не полностью преодолела свое центральноевропейское мышление",— считает пресс-консультант Секфу.
Польша, неоднократно полностью исчезавшая с карты Европы, имеет совсем иную точку зрения на свое место на континенте. "Польша сильнее связана с Соединенными Штатами, чем с Чехией или Венгрией",— заявил один дипломат в Варшаве. Один из кандидатов польских президентских выборов, которые состоятся 8 октября, даже предложил, чтобы Польша забрала свое заявление о вступлении в ЕС и вместо этого вступила бы в НАФТА (NAFTA) — Североамериканское соглашение о свободной торговле. Конечно, этого не произойдет, однако этот факт сам по себе отражает растущее нежелание поляков вступить в ЕС.
Польша имеет глубокие культурные и исторические связи со своими восточными соседями — Литвой, Белоруссией и Украиной. С момента распада коммунистической системы польские бизнесмены заняли видные позиции в Литве и на Украине.
Белоруссия, находящаяся под пятой правления Александра Лукашенко, в настоящее время остается безнадежной. Проблема Польши заключается в том, что, как только ее примут в европейский клуб, она превратится в восточный вал ЕС, от которого потребуется закрыть доступ потокам дешевых товаров и отчаявшихся людей с Востока.
"Для нас это опасно. Мы не можем полностью повернуться спиной к Украине и Беларуси",— говорит Лешек Заштовт (Leszek Zasztowt), историк из Центра восточноевропейских исследований Варшавского университета (Warsaw University`s Center for East European Studies).
В прошлом месяце официальные лица ЕС открыли дискуссию о переносе на 2005 год планируемой даты первой волны экспансии членства в ЕС, которая в настоящий момент запланирована на 2003 год. В Варшаве, Праге или Будапеште не было возмущений и протестов. Там все сильнее ощущение того, что однажды Европейский союз распахнет свои двери — для Польши, Венгрии, Чешской Республики и, возможно, Словении. "Но двери закрываются. Инвесторы уже пришли к такому выводу",— говорит Ласло Лендел.
"Мы опять видим две Европы. В Румынии и Болгарии люди станут жить лучше... Но они будут на поколение-два отставать от остальной Европы",— говорит он. Подобно полякам венгры не очень рады роли пограничных стражей на службе ЕС. "Представьте себе возмущение венгров. В ЕС все время говорят о единой Европе и как можно попасть в Париж на следующее утро, а им даже не разрешают въехать в Венгрию,— говорит Лендел.— Нам будет непросто объяснить этим европейцам, почему они в конечном счете не европейцы".
Перевел АЛЕКСЕЙ Ъ-МАЛАХОВСКИЙ