Эстонский тренер МАТИ АЛАВЕР, воспитавший олимпийских чемпионов по лыжным гонкам Андруса Веерпалу и Яака Мяэ, получил приглашение президента Федерации лыжных гонок России Елены Вяльбе по окончании нынешнего сезона возглавить лыжную сборную России. В интервью ВАЛЕРИИ МИРОНОВОЙ во время чемпионата мира в Осло известный специалист тему своего возможного перехода развивать, однако, не стал. Тем не менее он заявил, что для любого тренера возглавить такую сильную команду, как российская,— большой вызов, объяснил, почему именно Россия, а не Норвегия должна носить титул первой лыжной державы мира, и рассказал, что для этого необходимо сделать.
— В правильном ли, по вашему мнению, направлении развивается российский лыжный спорт?
— За лидерами мужской дистанционной команды, которая показала прекрасный, считаю, результат в дуатлоне, я пристально следил и тогда, когда они работали с Юрием Бородавко, и теперь, когда они продолжают работать с другими тренерами. С каждым годом лыжники постепенно повышали свой уровень как в физическом, так и психологическом плане. Но их результаты в прошлые годы еще не были достаточно стабильными. В этом сезоне, особенно в первой его половине, Александр Легков и Максим Вылегжанин вышли уже на стабильно высокий уровень. Илья Черноусов был хорош до января, потом пошел на спад, но в начале февраля выиграл дуатлон на кубковом этапе в Рыбинске. Складывается впечатление, что ребята достигли высот своего мастерства, развиваясь естественным образом. Чтобы выиграть в лыжных гонках медаль, надо, чтобы спортсмен был разносторонне подготовлен, чтобы его грамотно вели по трассе и хорошо работали лыжи. Серебро и бронза россиян в дуатлоне показали, что если все звенья на должном уровне, они готовы бороться за медали любого цвета. Так что для меня это не сюрприз.
— В чем, по-вашему, отличие системы Юрия Бородавко от системы нынешнего главного тренера мужской сборной России Олега Перевозчикова?
— Я не знаю тонкостей, поэтому рассуждать на эту тему с моей стороны было бы некорректно. Но если парни борются за медали, значит, к чемпионату мира их подвели правильно. Готовясь по одной методике, один может стать олимпийским чемпионом, а другой и в тридцатку не попадет. Самое большое национальное достояние, и спорт не исключение,— это талант. Бороться в лыжных гонках за медали могут только одаренные от природы люди. С каждым годом методику подготовки ваши тренеры все больше приспосабливали к вашим, безусловно, талантливым спортсменам и в конце концов подвели их к чемпионату грамотно. Но сколько ребята прибавили? Максим и Саша — максимум полпроцента, Илья — процент. В мировую элиту они входят давно, а здесь борются лишь за нюансы.
— Вы на самом деле говорили, что для любого специалиста одно удовольствие руководить такой командой, какая есть сейчас в России?
— Именно так я говорил и буду говорить дальше. Я считаю, что не Норвегия, а именно Россия должна быть в лыжах нацией номер один. Потому что другие страны не имеют такого человеческого потенциала, традиций, школы и культуры. У вас в десятки раз больше занимающихся, чем в Норвегии. И я не думаю, что российские девушки и юноши менее норвежцев одарены. А если сегодня лыжная держава номер один не Россия, значит, где-то допущены ошибки. Этот титул должен, повторяю, принадлежать России. Так думаю не я один, но и большинство авторитетных в мире специалистов.
— Каким вы видите выход из тупиковой ситуации с нашими лыжницами?
— Чтобы давать советы, прежде надо проанализировать физиологические данные девушек, их тренировочные планы, а также данные тестирования. То, что россиянки отстают,— факт, но в каких именно секторах — вопрос для меня как для человека, не владеющего достаточным объемом информации, открытый.
— Считаете ли вы, что спринт надо развивать отдельно от дистанционных гонок?
— Мое мнение — однозначно. Хотим мы того или не хотим, но спринт как отдельная специализация будет развиваться все больше. На этих соревнованиях могло сложиться впечатление, что спринт — удел дистанционщиков, в частности Маркуса Хелльнера, Марит Бьорген, Петтера Нортуга, канадского дуэта в эстафете… Но необходимо учесть, что здесь очень тяжелая трасса. «Медленный» снег давал преимущество дистанционщикам, а спринтеры высоких результатов показать не смогли. Главное качество в спринте — специальная механическая мощность. Но на этой трассе увеличился удельный вес максимального потребления кислорода. То есть на «медленном» снегу спортсменам пришлось сделать больше механической работы и, следовательно, затратить больше энергии. У кого энергообеспечение оказалось лучшим, те и выиграли. Алексей Петухов, Николай Морилов, Никита Крюков и Александр Панжинский — чистые спринтеры. Но трассы меняются. Если в следующий раз трасса окажется короче, с меньшим перепадом высот и более скользким снегом, то вариантов победить у дистанционщиков уже не будет.
— А кто даст гарантию, что в следующий раз трасса будет исключительно под спринтеров?
— Следующая Олимпиада пройдет в Сочи. Россияне имеют возможность сконструировать либо короткую и легкую трассу специально для своих лидеров, в частности Петухова и Морилова, либо тяжелую и длинную для Нортуга и Хелльнера. Норвежцы все домашние трассы смоделировали под своих.
— До сих пор о таких нюансах в России никто не заботился. Да и трассу в Сочи спроектировал норвежец…
— Спринт в лыжном спорте длится в среднем 3 минуты, а самая короткая дистанция у мужчин-дистанционщиков — 35 минут. Легкоатлет-стайер за 35 минут бежит около 10 000 м, но при этом невозможно представить, чтобы он же выиграл, к примеру, среднюю дистанцию 1500 м. В подготовке лыжников есть масса нюансов. Спринт — относительно новый вид, и его методика еще недостаточно хорошо отработана. Здесь больше черных пятен, чем в подготовке дистанционщиков. Спринт в лыжах придумали норвежцы, и до сих пор они имеют некоторое методическое преимущество. Их наработки, а также норвежского тренера взяли шведы, которые тоже имеют сильные мужскую и женскую команды. Теперь и в Эстонии со спринтерами работает норвежец, и наш парень стал здесь в индивидуальном спринте шестым.
— Согласно вашей логике, дистанционные гонки и спринт в перспективе станут совершенно разными видами. Как дистанции 100 м и 10 000 м в легкой атлетике?
— Но в лыжах всегда будут такие уникумы, как Нортуг и Хелльнер. В целом же развитие лыжного спорта пойдет, я уверен, по двум различным направлениям. Правда, не известно пока, в каком направлении захочет развивать свои соревновательные форматы Международная лыжная федерация. Вот тут Россия должна проявить инициативу. С тем чтобы форматы соревнований строились с учетом интересов ваших сильных в тех или иных видах гонок спортсменов. Например, до появления Нортуга норвежцы активно ратовали за «полтинник» с раздельным стартом. А стоило прийти в команду любителю масс-стартов Петтеру, как они тут же переориентировались, и марафон проводится с общего старта. Вот и по поводу спринта идет нынче диалог между сторонниками километровой и двухкилометровой дистанций. А это забеги или по две с половиной минуты, или по пять минут. Какой у кого козырь в кармане? В переводе на язык легкой атлетики — быстрый от природы парень вроде Усейна Болта или вроде средневика Юрия Борзаковского? Россия, убежден, должна очень активно обозначать свое присутствие в таких диалогах.
— А разве появление Tour de Ski не ответ на вопрос, какими хочет видеть FIS своих гонщиков? Ясно же — универсальными…
— Соглашусь, но лишь наполовину. В лыжном Туре, как и в трех главных веломногодневках, выясняется, кто самый сильный гонщик-универсал. Но в велоспорте есть, например, гонка с раздельным стартом на время, в которой определяется олимпийский чемпион и чемпион мира. А есть однодневные классические гонки, победить в которых тоже большая честь. Лыжи развиваются по такому же пути. Кстати, скоро у нас будут проводиться чемпионаты мира в многодневной гонке.
— Что делать в рамках спринтерской группы, которую готовят специфическим образом, таким людям, как Алексей Петухов? Ведь он грезит и «полтинником», и этапом в обычной эстафете… А неудачно выступив здесь в единственной гонке, он чемпионат покинул. На следующий приедет уже 29-летним.
— Петухов — спринтер мирового класса, но реально оценивая уровень сборной России, я уверен, что ни единого шанса попасть здесь в команду на дистанционные гонки у Алексея не было. Ведь он же имел возможность отобраться в них, выиграв у дистанционщиков на красногорской гонке. Но не воспользовался ею. Мое мнение: лучше уж Петухову продолжать выигрывать на кубковых этапах медали в спринте, чем заниматься обоими видами.
— Вы тренер, так скажем, советской школы или уже какой-то иной, например норвежской?
— Такое деление сейчас некорректно. С 1972 по 1976 год я получал образование в Университете Тарту, потом 20 лет в нем преподавал и очень многому учился у советских тренеров. Но когда в начале 1990-х открылись границы, я стал посещать международные семинары и конференции и многому научился там. Сейчас все, кто захочет, могут познакомиться с норвежской, немецкой или любой другой системой по интернету. В СССР было иначе. Помню, как московские профессора привозили мне журналы, которые для служебного пользования издавались во ВНИИФКе, и по ним я знакомился, в частности, с методикой подготовки лыжников в бывшей ГДР. Тренеры, как и лыжники, тоже конкурируют между собой. И норвежец, если он умный, поинтересуется, как тренируют его российские коллеги, и наоборот. Сегодня, допустим, норвежцы проиграли шведам, значит, очень дотошно будут анализировать, что те сделали лучше. Если тренер хочет быть конкурентоспособным, учиться он должен каждый день. А если ты решишь, что знаешь уже все, совсем скоро сама жизнь выбросит тебя на обочину.