Вчера у здания посольства США в Москве прошел митинг протеста. Собравшиеся на сороковой день гибели подводной лодки "Курск" во всем обвиняли американскую военщину. На митинге побывал специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Митинг движения "Белый мир" начался у станции метро "Краснопресненская". Активистов было маловато, человек 15-20. Из-за этого они в основном и переживали. Время от времени две бабушки подбегали к Александру Орлову, невысокому худощавому человеку средних лет в кожаном плаще, и нервно спрашивали:
— Почему вы нас не ведете? Ведите! А то ведь мы можем разбрестись!
— Что же у вас за движение такое,— спросил я Орлова,— что о вас ничего раньше не было слышно?
— Мы присутствовали среди вас незримо,— честно ответил Александр.
И он добавил, что это уже четвертый по счету митинг "Белого мира", организации православной, но не антижидовской.
— Разве так бывает? — не удержался я от провокационного вопроса.
— Вообще-то нет,— согласился он.— Но стремиться к этому необходимо.
Орлов рассказал, что нынешним митингом его участники постараются донести до американской военщины мысль, что их атомные подводные лодки создают реальную опасность для морского и речного судоходства планеты.
Он достал из большой сумки плакат. На нем было написано: "Смерть американскому фашизму!" Плакат был в нескольких местах сильно порван.
— Это еще с тех времен, когда американцы Сербию бомбили и в Москву Мадлен Олбрайт приезжала. Если ее можно, конечно, так назвать. Хотели потом плакат выбросить, но я сказал: еще пригодится. Так ведь и вышло!
Наконец демонстранты пошли, как и договаривались, к американскому посольству.
— Все забыли,— жаловался мне этой недолгой дорогой Орлов,— что сегодня 40 дней со дня трагедии.
— Да нет, все, наоборот, об этом говорят весь день,— ответил я.
— Конечно,— согласился Александр,— это мы всех на ноги подняли.
Подошли к посольству. Тут демонстрантов уже ждала куда более многочисленная, чем они сами, группа тележурналистов. Появились новые плакаты: "Враги жизни сербов — жиды-кукловоды" и "Нет еврейскому сионизму!" Митинг протеста начался.
— Если бы у нас не было ядерного оружия, американцы ни за что не оказывали бы нам продовольственной помощи,— заявил Александр Орлов и передал слово известному, как он его представил, геополитику Евгению Морозову.
Морозов объявил минуту молчания по погибшим, а потом сказал:
— Конечно, полагается теперь выпить стакан водки. Но каждый из нас сделает это дома, наедине с собой...
Поняв, что получается не очень красиво, поправился:
— То есть наедине со своей совестью.
Картина от этого лучше не стала. Тогда Морозов совсем перестал обращать внимание на собственные слова и заявил:
— Теперь, после этой трагедии, американских туристов будут резать на улицах Москвы, как свиней! Этого они хотят? Если они этого не хотят, то пусть...
И он потребовал от американского руководства в месячный срок предоставить ему подробные фотографии всех атомных подводных лодок ВМС США, а также взял на себя организацию комиссии экспертов, которые будут эти фотографии изучать.
— Уважаемые сестры и братья! — закончил он. — Помните: что бы ни случилось в мире, главный подозреваемый всегда — Америка!
В стороне стояли несколько посольских охранников. Они о чем-то увлеченно разговаривали. К ним подошел высокий старик и погрозил большим кулаком. Они расхохотались.
Выступавший следом член редколлегии журнала "Патриот" отметил, что только благодаря выдержке президента Путина в мире не произошло второй мировой войны. В следующий раз, заявил он, нервы у Путина сдадут.
Тут вдруг прорвало Александра Орлова. Он, видимо, почувствовал, что митинг катится к слишком мирному финишу.
— Не хочется, конечно, умирать,— сказал он,— не захватив с собой парочку врагов. Экипаж "Курска" был лишен этого счастья. Так вот, задача живых — принять на себя этот долг. Мы дождемся, когда грязное тело американца, будь то в Чечне или в Косово, будет выставлено на всеобщее обозрение в Интернете. Сделаем из всемирной паутины электронный морг!
И вдруг Орлов всполошился:
— Ой, уже седьмой час! А нам можно до шести. Надо заканчивать. А то в следующий раз разоблачать не разрешат.
И митинг закончился.