Директор по макроэкономическим исследованиям ГУ-ВШЭ, член научного совета Московского центра Карнеги СЕРГЕЙ АЛЕКСАШЕНКО объяснил обозревателю “Ъ” ИРИНЕ ГРАНИК, что российская делегация провалила поездку в Давос.
— В этом году российские власти придавали очень большое значение Давосу. Президент, несмотря на теракт, поехал на один день открывать форум. Действительно ли присутствие на Всемирном экономическом форуме так важно с точки зрения привлечения инвесторов?
— Для меня нет никаких сомнений в том, что модернизация экономики невозможна без открытия страны, без массового притока иностранных инвестиций. И хотим мы или не хотим, давосский форум — это площадка для общения инвесторов между собой, инвесторов и правительственных чиновников. Сюда приезжают многие крупные, знаковые инвесторы и многие руководители государств, которые конкурируют с Россией за инвестиции. Они приезжают и в хорошем смысле слова рекламируют свои страны. И то, что наш президент получил слово на открытии форума, это, конечно, признание существующего в инвестиционном сообществе интереса к России. Поэтому то, что этому форуму, этой поездке придавалось большое значение, я считаю абсолютно правильным.
— Ваша оценка выступления Медведева и членов российской делегации. Что, может быть, они не так говорили или что они должны были сказать и не сказали?
— Я считаю, что российская делегация провалила эту работу. Говорили не на те темы, говорили явно не то, говорили, не обращая внимания на аудиторию, не отвечая на те вопросы, которые ставились. В общем, была продемонстрирована та же самая манера общения, которая существует у наших руководителей внутри страны. С российским бизнес-сообществом они общаются по следующей формуле: "вы никуда не денетесь, работайте по тем правилам, которые мы устанавливаем". А в мировой экономике это не работает, потому что инвестор может выбрать Россию, а может выбрать Украину, может выбрать Бразилию, а может выбрать Венгрию или Китай. И он как-то не привык к такому общению, когда ему говорят: "мы такие, как есть, и меняться не будем" или "вы, конечно, можете приехать к нам делать бизнес, а там вам либо повезет, и вы заработаете много денег, либо не повезет, и вы умрете в тюрьме".
— Это то, что Игорь Шувалов примерно сказал, отвечая на вопрос господина Браудера о "деле Магницкого"?
— Да. Но это в России, что называется, прокатит, у нас к черному юмору все привыкли, могут даже похихикать. А западные инвесторы к этому не приучены. Они другого ждали. Они ожидали, что приедут руководители страны и будут конкретно рассказывать, каким образом они собираются решать проблемы, которые беспокоят инвесторов, какие "пряники" российские власти готовы предложить. В этом случае был бы конструктивный разговор с ответом на те вопросы, которые волнуют инвесторов. Не на вопросы, которые в большом количестве пришли через интернет господину Швабу и из которых он выбрал, прямо как это делается в России, два самых политкорректных, а остальные, не менее политкорректные, придумал сам. Для ответов на вопросы господина Шваба не надо было ехать в Давос. В Давосе надо было рассказывать прямо и про Ходорковского, и про Магнитского, и про коррупцию, и про зависимость судов. Ну, то есть про все то, что волнуют не только иностранных бизнесменов, но и российское бизнес-сообщество. Но все эти вопросы остались без ответа.
— Но в числе десяти направлений развития страны, которые назвал президент, были заявления и про приватизацию, и про борьбу с коррупцией.
— Из этих десяти пунктов лишь один новый, которого я раньше не слышал,— про суверенный фонд поддержки инвестиций. Однако при этом не было объяснено ни что это, ни как это, ни для кого это. И не было никаких последующих объяснений, которым господин Шувалов должен был посвятить большой брифинг и рассказать про объем фонда, про правила его работы. Иначе зачем президент это озвучил. А все остальные девять пунктов из десяти в том или ином виде уже звучали и знакомы публике, которая интересуется Россией. Они не содержали ничего нового.
— А пункт о приватизации банков и предприятий. Мне говорили, что инвесторов это очень интересует.
— Вы знаете, есть инвестиционные банки, которых, безусловно, интересует российская приватизация, потому что они могут на ней заработать, на том, что они могут выступать посредниками и получить свои комиссионные. Эта тема звучит с лета. Уже все знают, что это не приватизация, а затыкание дыр бюджета. Уже все знают названия компаний, уже знают, сколько денег в бюджет заложено. Чего там нового президент сказал? Что мы будем продавать там пакеты этих компаний. Но для этого необязательно президенту выходить. Понимаете, продажа 10% в банке ВТБ волнует портфельных инвесторов. А для страны нужны прямые инвестиции, инвесторы, которые создают рабочие места, технологии завозят.
— Тогда как он должен был сказать?
— Для модернизации экономики нужны прямые иностранные инвестиции. Вот если президент сказал: "Знаете, я подумал и решил отменить закон, который ограничивает иностранные инвестиции в стратегических областях", это был бы расчет на тех прямых инвесторов, которые могут принести в Россию технологии, оборудование, знания, менеджмент. Но он же этого не сделал!
— А про борьбу с коррупцией как он должен был сказать? Это же долгоиграющая проблема. Как бы вы сказали?
— Я бы сказал примерно следующее: "Я поручил, руководителю контрольного управления президента господину Чуйченко в течение трех месяцев или полугода проверить декларации о доходах и о расходах 100–150 ведущих чиновников. Все, у кого будут найдены расхождения, будут уволены и отданы под суд". Вот что-то такое… Ведь надо с себя начинать. Рыба с головы гниет. Борьба с коррупцией начинается не с врача сельской больницы, который взял коробку конфет, за которую генеральная прокуратура отчитывается. Борьба с коррупцией начинается с высших чиновников. Если у нас генерал МВД берет взятку $45 млн, то дальше-то побольше будет…
— А про "Сколково"? Президент же конкретно говорил, например, что для "Сколково" принят специальный закон, который дает преференции инвесторам.
— Президент, судя по всему, уверен, что в "Сколково" созданы хорошие условия для ведения бизнеса. И многие говорят, что они действительно хорошие. Но что мешает правила, которые прописаны для "Сколково", распространить на всю территорию страны. Ведь "Сколково" формируется как кластер, где будут делаться разработки. После чего у тех компаний, которые что-то когда-то, может быть, придумают, возникнет проблема взаимодействия с производственной компанией, которая расположена на оставшейся части страны. 17 млн кв. км против 400 га Сколково. Вот нельзя ли сделать наоборот? Сколковские правила распространить на всю страну, а тем, кому нравятся нынешние правила, оставить "Сколково" со старыми правилами? Потому что Intel-то создаст офис в Сколково, получит льготы и что-то придумает. Но потом все разработки, которые он сделает, он увезет в Америку, на Тайвань, в Китай и там будет реализовывать. А остальные граждане страны, на деньги которых, между прочим, создается "Сколково", от него получают? Они по всей России все равно будут иметь все те же общие правила — взятки, очереди и прочее.
— Но определить трудно отношение инвесторов. Я разговаривала с некоторыми. Они стараются чужих президентов не критиковать и вообще очень аккуратно высказываются. Они говорят, что им было интересно послушать российского президента и членов делегации.
— Если бы Медведев рассказал что-то реально интересное для инвесторов, то на следующий день это бы крупными буквами появилось бы на первой полосе в The Financial Times. Этого не было, западные СМИ лишь написали, что ничего особенно нового от России не услышали.
— А вы сами с зарубежными инвесторами общались? Как они оценивали выступление президента?
— Я общался не с инвесторами, я общался с дипломатами в Москве. И один из послов западных стран спросил меня: скажите, пожалуйста, почему Россия хочет все изобрести сама и не хочет пойти по пути закупки патентов, технологии, знаний, менеджеров? Я сказал: потому что Россия никогда не учится на чужих ошибках, впрочем, она и на своих не учится. Ну вот, действительно, почему президент нацеливает госкомпании на то, чтобы изобрести все самим, и наказывает руководителей госкорпораций за то, что они неинновационные, и что, видите ли, у них патентов нет? Ну что это такое! Пусть они сначала современное оборудование у себя на заводах поставят и услуги на современном уровне оказывают.
— Когда раньше ездила российская делегация, результаты от тех поездок были более успешные, чем сейчас?
— Очень трудно сравнивать год с годом. В разные годы ездили разные люди с разными лозунгами, разными тезисами, разными идеями, цены на нефть были разные и отношение к России было разное. Кто-то ездил до ареста Ходорковского, кто-то после. Поэтому год с годом сравнивать невозможно. Сейчас можно говорить лишь о том, что у России был очень хороший шанс, но Россия его не использовала.