Кандидат в президенты США Джордж Буш-младший назвал журналиста газеты The New York Times нецензурным словом (см. стр. 9). Некоторые словари переводят ругательство как "засранец". Другие так: дурак, козел, пентюх, ...опа с ручками, анальное отверстие. В ряде словарей этого слова нет из соображений приличия. Каких определений достойны наши журналисты?
Вы журналистов кем считаете?
Павел Крашенинников, председатель комитета Госдумы по законодательству:
— Я на журналистов ругаться не могу. Без них публичный политик становится похож на инфузорию. Я с ними стараюсь шутить. Когда меня назначили министром юстиции, а это было сразу после банной истории, журналисты меня донимали — хожу я в баню или нет. И однажды я сказал, что подписал приказ, запрещающий работникам министерства мыться в банях. И одна журналистка всерьез написала, что именно таков был мой первый приказ. Ну и как бы я выглядел, если бы начал ругаться?
Владимир Брынцалов, депутат Госдумы, генеральный директор компании "Брынцалов А":
— Иногда я их чухонцами называю. Но у журналистов работа такая — доставать, они деньги этим зарабатывают. А если я начну на них обижаться, то я им мил уже не буду. А их нелюбовь будет вредна уже не только моему бизнесу, но и политической деятельности. Это Буш-младший может позволить себе хамить. У него и денег достаточно, и имя раскручено. А наши политики на журналистов матом уже не орут.
Борис Громов, губернатор Московской области:
— Никогда не ругался на журналистов. Ведь они же настоящие солдаты. И когда меня предавали те, в кого я верил, на помощь приходили журналисты. Ничего, кроме уважения, к людям этой профессии я не испытываю.
Юрий Болдырев, заместитель председателя Счетной палаты России:
— Без комментариев.
Владимир Григорьев, замминистра печати и телерадиовещания России:
— Самое ругательное слово, которое я могу произнести в адрес журналиста публично,— "бездарность". А что я говорю в душе — пусть там и останется. На неделикатность журналистов вряд ли стоит обижаться. Но бесталанность меня раздражает. Не признавать талант, даже разрушительный, не могу.
Ирина Салтыкова, певица:
— Я не подбираю ругательных слов журналистам, я их просто посылаю. Причем я стараюсь не использовать русский мат, а говорю нормальным языком, но так, что мало не покажется. А вообще в последнее время слов для журналистов мне и правда не хватает, мне хочется бить их в морду или давать пощечины. Никакими судами и разговорами справедливости от нерадивых журналистов не добьешься. Поэтому надо узнавать их домашние адреса, а потом нанимать ребят и бить журналистов.
Сергей Жуков, солист группы "Руки вверх":
— Всех журналистов одним ругательным словом не назовешь — они быстро к нему привыкнут. Нас долго донимал известный журналист желтой газетенки. Мы ругались с ним, называли его шизофреником, а ему все божья роса. И только когда назвали его непрофессионалом, он обиделся. Наверное, это самое обидное ругательство для журналиста.
Николай Данилов, первый зампред правительства Свердловской области:
— Циники они законченные, что говорить. Мы им докладываем о росте объемов производства, о подъеме промышленности, а журналисты предпочитают рекламировать тампаксы и все такое. Даже после информации о гибели подлодки "Курск" они ставят веселую рекламу и музыкальные клипы.
Михаил Светин, актер:
— Знал я одну противную бабу — сволочь типичная. Она работала в "Московском комсомольце". Я дал ей большое интервью, фотокарточки. А она не позвонила, когда вышла статья, не дала ее прочитать, как договаривались, не вернула мне фотографии. Я даже позвонил в редакцию и сказал, что не буду больше общаться с их паршивой газетой.
Вадим Степанцов, лидер группы "Бахыт-Компот":
— Матом я не ругаюсь. Но иногда меня достают, и я могу в сердцах сказать такие слова: жопа, хвост, удав, мухомор... А больше всего они похожи на скунса — такие же вонючие, противные и, мне почему-то кажется, пустоголовые. А вообще к журналистам отношусь нормально — работа у них такая.
Глеб Павловский, политолог:
— Засранцем точно никогда бы не назвал — слишком просто. Сукиным сыном называл неоднократно, но кто тогда та сука? Наверное, это тот или иной медиа-магнат, ведь журналист существо бесполое. Но самые болезненные удары я получаю во время политических драк, и уж тогда могу душу отвести — и по матушке, и по батюшке, да и по другим местам.
Юрий Айзеншпис, продюсер:
— Осталось только одно желание — убил бы. Но держусь. А так меньше трехэтажного мата они не заслуживают. Выводит из себя их продажность, абсолютное отсутствие морали и этики, желание покопаться и залезть поглубже. И кстати, женщин-журналистов послать чаще хочется.
Альберт Макашов, экс-депутат Госдумы:
— Я лучше промолчу. Но зато, придя к власти, я бы сделал так, чтобы этот журналист остался без куска хлеба и его газету никто не читал. Не верю я в правдивую журналистику — все куплено.
Николай Прянишников, первый заместитель генерального директора компании "Вымпелком" ("Би Лайн"):
— Все ругательные слова и нелицеприятные эпитеты я произношу только про себя — должность обязывает.
Алексей Подберезкин, лидер движения "Духовное наследие":
— Иногда хочется сказать что-то типа: "Рано, парень, тебя выпустили". Но журналист тоже человек, а человека оскорблять нельзя.