57-й Международный кинофестиваль открылся с запланированной торжественностью, которую, однако, сильно подпортил внезапный ливень. Из Венеции — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Клинт Иствуд, Шэрон Стоун и Милош Форман были звездами фестивального открытия. Первый получал "Золотого льва" за карьеру, вторая его вручала, а третий возглавлял международное жюри. Но даже этой блистательной троице не удалось элегантно продефилировать по звездной дорожке, ибо посыпал дождь и на прием в отель "Ди Бен" именитые гости явились в несколько потрепанном виде. Там их не смогли согреть ни холодные макароны, ни мороженое, а просто греться в голодной толпе не хотелось, так что знаменитости быстро покинули торжество.
Зато публика в тот же вечер успела получить свое удовольствие от фильма Иствуда "Космические ковбои". Скорее все же от первой его половины, где действие происходит на земле и где ковбой номер один чувствует себя более уверенно. Когда же он начинает вершить свои подвиги в космосе (например, обезвреживает начиненный атомом спутник — мрачный рецидив советских времен), уверенность как-то слабеет. Так или иначе, "Космические ковбои" — из категории тех фильмов, что без всяких фестивалей будут доступны любому платежеспособному зрителю в кинотеатрах всего мира.
Другое дело — корейская картина "Остров" режиссера Ким Ки Дука, с которой начался конкурсный показ. Такое зрелище даже закаленный кинокритик видит нечасто и в каждом втором кадре отводит глаза от экрана. Половину фильма составляют пейзажи большого водоема, на котором живописно расположились рыбачьи плоты с уютными, красиво раскрашенными домиками. Но в домиках нет удобств, и справлять естественные нужды героям приходится прямо в воду через отверстие, специально проделанное в плоту. Иногда в таких ситуациях случается, что в самые деликатные мужские места из-под воды впивается шило: это работа живущей на одном из плотов молодой женщины, которая днем развозит рабочим еду, а ночью торгует своим телом. Немая женщина-рыба ненавидит мужчин и постепенно расправляется с ними. Единственный, к кому она благоволит,— бывший полицейский, одержимый манией самоубийства. Он тоже молчалив, тоже чувствует себя рыбой и в порыве отвращения к жизни заглатывает крючок, харкая кровью и буквально наматывая кишки на спиннинг.
Уже в этот момент на пресс-просмотре раздался крик, в зале включили свет и вынесли молодую женщину, которой стало плохо. Слава богу, она не досмотрела фильм до конца, где героиня нанизывает на рыболовный крючок собственную матку, а возлюбленный ее с удовольствием вырывает. Возможно, сделать это нужно было гораздо раньше: много жизней в таком случае было бы сохранено. Кроме того, после этого акта герои находят свое личное счастье, и фильм выруливает в фарватер love story, правда, без хеппи-энда. Остается вопрос к востоковедам: чем объяснить, что после стольких лет закрытости корейская и японская культуры (в их киноварианте) пошли впереди прогресса? То есть впереди Гринуэя, Тарантино и прочих, претендующих на роль поэтов новой эротики и нового насилия.
В свое время среди такого рода претендентов числился Роберт Олтман. Сегодня его новый фильм "Доктор Т. и женщины" смотрится в программе Венецианского фестиваля как прелестный анахронизм. Неиссякающий юмор, великолепный фэшн-дизайн, непритязательная пустяковость сюжета и высочайший класс режиссуры, равно как и актерской игры. В главной роли — Ричард Гир: он играет пользующегося повышенным спросом гинеколога, который устал от женщин как в личной, так и в профессиональной жизни. Доктор Т. бежит от наворота проблем и по дороге из Далласа в Новый Орлеан попадает в вихрь торнадо, чтобы очнуться в мексиканской деревушке и принять роды у молодой женщины. К счастью, родился мальчик. И никакого посягательства на детородный орган женщины у героя не возникает.
Похоже, что западная цивилизация поворачивается к традиционным гуманистическим ценностям — в то время как восточная переживает экстремумы радикального модернизма, который в Европе и Америке был пройден аж 30 лет назад.