В интервью корреспонденту Ъ ТАТЬЯНЕ Ъ-ГОЛУБОВИЧ ВЛАДИМИР ТАТАРЕНКОВ признал, что все-таки дал показания на Анатолия Быкова. Правда, как он утверждает, в их основу легли газетные публикациип.
— Как появилась видеокассета с обвинениями в адрес Быкова?
— В начале 1999 года в Грецию мне и моему компаньону Афанасию стали звонить наши общие знакомые. Говорили о Быкове. Сказали, что моей жизни угрожает опасность. Поэтому неплохо подстраховаться. И тогда я решил сделать запись. Если что со мной случится — ее обнародовали бы.
Человек я мнительный. И когда мне несколько раз сказали, что Быкова надо опасаться, решил, что с кассетой будет спокойнее. Но потом я понял, что мои опасения напрасны. Более того, я понял, что оговорил невиновного, а этой записью могут воспользоваться недобросовестные люди в своих целях. И я кассету никому не передавал.
— А почему вы ее не уничтожили?
— Я подумал: когда-нибудь встречусь с Быковым, сядем вместе и посмотрим, вспомним, какие были времена и до чего приходилось доходить. Вместе посмеемся.
— Записанное на кассете — правда?
— Про убитых красноярцев писали газеты. Я, как мог, следил за событиями в России, читал газеты и потом все убийства приписал Быкову. Это была даже не догадка, а просто вымысел.
— Вам предлагали дать показания против Быкова?
— Когда я находился в греческой тюрьме, ко мне приезжали высокопоставленные сотрудники правоохранительных органов России. Они интересовались тем, что я знаю о Быкове. Ничего плохого я сказать не мог. Тогда я получил ультиматум: либо я даю показания, порочащие Быкова, и остаюсь в Греции, либо они сделают все для выдачи меня России, где меня ожидает в лучшем случае пожизненное заключение, а в худшем — смертная казнь. Мне пришлось написать заявление. Это, по существу, был письменный пересказ того, что было записано на кассете.
Разговоры о даче показаний продолжались и в Красноярске. Здесь только так вопрос и ставился: дать не просто показания, а показания именно против Быкова. Приходили работники милиции разного ранга, вплоть до помощника Генпрокурора Владимира Колесникова. Даже предлагали деньги. Угроз и запугивания, правда, не было. Но я испытывал моральное давление. Только и слышал, что меня могут отравить. По этой же причине я иногда не получал предметы личной гигиены, лекарства. Мне постоянно говорили, что мне нужно всего опасаться. Даже по коридорам СИЗО водили в бронежилете.
— Как вы оцениваете работу следствия по вашему делу?
— Следователь прокуратуры Борисов ведет себя корректно. Но я до сих пор не ознакомлен с документами о том, на каких условиях и на какой срок я оказался в Красноярске.
— Российское СИЗО — тяжкое испытание после греческой тюрьмы. Что помогало вам все это время?
— В Красноярске я принял крещение и хочу поблагодарить Бога — за то, что он дает мне силы все терпеть и выносить.