На этой неделе градостроительный совет Москвы рассмотрит проект превращения Петровского замка, уникального памятника архитектуры XVIII века, в гостиницу класса "де люкс" (шесть звезд), принадлежащую московской мэрии.
Петровский замок — памятник архитектуры, созданный по проекту архитектора Матвея Казакова в 1775-1778 годах. Это редкое произведение екатерининской псевдоготики — стиля, увлекавшего императрицу игрой в феодальную древность. Из трех неоготических дворцов Екатерины (Царицынского в Москве, Чесменского под Петербургом и Петровского) Петровский сохранился лучше всего. В первой трети XIX века дворец был незначительно реконструирован по проекту Огюста Монферрана, архитектора Исаакиевского собора в Петербурге. В XIX веке дворец функционировал как императорская резиденция, где император с семьей останавливались во время военных учений на находящемся напротив Ходынском поле. В конце века дворец превратился в общедоступный музей. После революции его передали в отдел музеев ИЗО Наркомпроса, однако в 1922 году по настоянию Троцкого он перешел в ведение Красной армии, в каковом и оставался до 1998-го.
Дом кандидата в президенты
Юрий Лужков положил глаз на Петровский замок, в котором находилась Академия военно-воздушных сил им. Жуковского, в 1997 году. Он предложил военным взамен 9203 кв. м Петровского дворца аналогичное количество жилой площади для военнослужащих в московских новостройках, и они согласились. После чего написал письмо Черномырдину с просьбой передать дворец "в муниципальную собственность города Москвы".
Идея операции была подробно описана в письме И. Н. Орджоникидзе от 26 марта 1998 года на имя Лужкова. "Предлагается разместить в комплексе гостиницу класса "де люкс" (шесть звезд) в сочетании с домом приемов мэрии. Уровень гостиницы должен быть таким, чтобы в ней могли останавливаться главы государств, мэры городов, крупные общественные и политические деятели. Для этого необходимо оборудовать в комплексе апартаменты класса "люкс", президентские номера, а также создать спортивный клуб, ресторан, службы сервиса". Лужков согласился с этой схемой, утвердив ее постановлением правительства Москвы от 19 мая 1998 года.
Замысел следует признать гениальным по простоте. В Москве, конечно, есть Президент-отель, но Петровский замок куда лучше: как никак в нем останавливался во время "визита" в Москву в 1812 году Наполеон. Это не считая того, что он просто императорский дворец. Каждому VIP приятно почувствовать себя до некоторой степени Наполеоном, и, стало быть, все эти президенты, премьеры и прочие граждане, приезжая в Москву к президенту (независимо от того, как этого президента будут звать), жить будут на "подворье Лужкова".
Эту обидную ситуацию, естественно, первым прочувствовал Ельцин. Он подписал указ "О передаче памятника градостроительства и архитектуры федерального (общероссийского) значения — Петровского дворца в государственную собственность г. Москвы". Однако в этом указе записал: "обеспечить проведение работ по научной консервации и реставрации комплекса зданий Петровского Путевого Дворца, соблюдение условий его использования в дальнейшем как памятника истории и культуры федерального (общероссийского) значения". Вроде бы невинная бюрократическая формулировка, но в ней масса смысла. В обращении с памятниками архитектуры "реставрация с консервацией" и "реконструкция" значат совсем разные вещи. Реставрация — это можно восстанавливать только то, что было; консервация — зафиксировать то, что осталось неразрушенным. Вы себе представляете гостиничные апартаменты для президента без, так сказать, ватерклозета? Без ванной? Без лифта? Ничего этого архитектор Казаков не спроектировал. Плюс еще дворец "используется в качестве памятника культуры". Нам нашей Конституцией гарантировано, что к памятникам культуры у нас свободный доступ. Значит, президент приедет отдохнуть в свой номер "де люкс", а мы будем наблюдать, как он там управляется без ватерклозета, в режиме свободного доступа к памятникам культуры.
Ход Ельцина следует признать столь же простым и гениальным, если бы не одно обстоятельство. У него неясная перспектива. Хорошо, режим объекта как памятника не предполагает его использования как гостиницы, но как его использовать? Противники лужковского проекта настаивают на устройстве во дворце музея. Почему-то всем кажется, что музей — это когда здание оставляют, как оно было, и все ходят его смотреть. Не совсем так. Музей — это такие нормы пожарной эвакуации, безопасности, сохранности, климата и т. д., которые Казакову, как и ватерклозеты с лифтами, не снились. Чтобы сделать в здании полноценный и современный музей, его тоже надо перестроить.
Мораль и расчет
Тем не менее президентское вето соответствовало некоторой житейской логике. Если за дворец уплачено московской жилплощадью (которую, таким образом, не получили очередники), то едва ли справедливо, чтобы он стал закрытым объектом московской мэрии: город ничего не получал взамен, кроме гигантского Дома приемов и нового ресторана при многозвездном отеле.
Возможно, идея Лужкова — последняя возможность сохранить здание. Но едва ли мы поняли бы ситуацию, когда, исключительно чтобы сохранить для народа шедевр, Лужков забрал бы домой "Боярыню Морозову". В истории с Петровским дворцом разница заключалась в масштабах.
Словом, общественное мнение могло бы помешать.
Лужков решил действовать иначе.
План "де люкс"
22 июня состоялось заседание президиума ЭКОСа (экспертный консультативный совет при мэре Москвы), посвященное проекту реконструкции Петровского замка. Проект заключается в следующем. В самом замке устраиваются роскошные президентские апартаменты. То есть реставрация дворца производится, но при этом, естественно, в старую планировку врубаются торжественные санузлы, обширные лифты, комнаты секьюрити и т. д. Во дворе замка строится гигантский подземный комплекс, вылезающий на поверхность одним этажом на манер "Манежной площади". В нем — ресторан, спортзал, подземная стоянка для VIP. От фасада дворца он отстоит всего на 12 м и практически разрушает задний двор. Территория Петровского парка огораживается большим забором, с нее выводятся два детских сада. На территории парка делается автостоянка (с вырубкой зеленых насаждений).
Ужас вроде бы. И надо представлять себе, что такое ЭКОС. Это такое место, куда собираются все заслуженные, но обиженные архитекторы и искусствоведы и ругают "лужковский стиль" за безвкусие, неграмотность, уничтожение духа старой Москвы и фальсификацию истории. Казалось, что, когда этим людям предъявят такой проект, они разорвут его зубами.
Все, что предлагается этим проектом, прямо запрещено. Законом об охране памятников запрещено капитальное строительство в охранной зоне памятника — никакого комплекса ресторанов здесь близко быть не может. Нельзя вырубать зеленые насаждения. Нельзя пробивать лифты в сводах XVIII века. Нельзя делать санузлы. Нельзя строить вокруг Петровского парка забор, превращая общественный парк в закрытый парк резиденции. Не говоря уже о доступности памятника для общественности — Петровский замок и так обнесен кирпичными крепостными стенами, а тут предлагается "вторая линия укреплений". Словом, все это совершенно невозможное решение.
Но что мы слышим? Члены ЭКОСа выступают один за другим и поддерживают проект. Ну архитектура ресторана немного не нравится, ну просят как-то с лифтами поаккуратнее, но не больше. На ура идет проект. Прямо чудо какое-то. Чудо на то и чудо, чтобы оставаться необъяснимым. Нам остается только оценить совершенно беспрецедентные меры безопасности, которые предприняла мэрия в деле проведения проекта.
Еще в цитированном письме Орджоникидзе предупреждал Лужкова о возможной негативной реакции общественности на проект. Поскольку это первая акция мэрии по реконструкции федеральной собственности, переданной в муниципальное распоряжение, скандал здесь был особенно нежелателен. Поэтому структуру выстроили отменную.
Балансодержателем (право собственности), заказчиком проекта реконструкции и его экспертом является одна и та же организация — ГУОП, Главное управление охраны памятников, которое следит за использованием памятников, но заодно подчиняется московскому правительству. Начальник ГУОПа — Виктор Александрович Булочников. Запомним это имя.
Проектной организацией, выполняющей работы, является некая фирма МАРСС. Одним из владельцев фирмы МАРСС является Соколовский Владимир Ильич, первый заместитель начальника ГУОП. Директор фирмы — его жена. Курирует проект Алексей Куренной, по совместительству — главный архитектор ГУОПа.
Его соавтором является Павел Андреев, руководитель 14-й мастерской "Моспроекта-2". Независимым рецензентом проекта (на основе этой рецензии получено положительное заключение Министерства культуры) — Татьяна Энговатова, главный архитектор 13-й мастерской "Моспроекта-2".
Добавим к этому, что Алексей Куренной находится в весьма специфическом положении. Однажды он по лихости характера дал разрешение на одевание монумента Веры Мухиной "Рабочий и колхозница" в рабочую одежду в качестве рекламной акции фабрики, эту одежду производящей. Лужков был в ярости и потребовал снять Куренного. Вместо этого ГУОП лишил Куренного права согласовательной подписи, но в должности главного архитектора оставил. Так что этот человек, с одной стороны, весьма влиятельный, а с другой — уже однажды Юрия Лужкова рассердивший.
Следует признать, что эта самообслуживающаяся структура — самая грамотная проектная акция московской мэрии. Все, кто могли бы сказать проекту "нет", являются его авторами, соавторами или сослуживцами авторов. Голоса протеста раздаются только со стороны — от всякого рода общественных организаций вроде Московской экологической ассоциации, общества "Старая Москва", Общества охраны памятников.
Последствия
Представители всех этих организаций, общаясь с корреспондентом Ъ, настаивали на том, что ЭКОС коррумпирован. Никаких доказательств тому я не увидел. Скорее всего, причина его согласия с проектом в другом: его эксперты считают, что иначе невозможно сохранить памятник. Они уповают на то, что раз Лужков уже взял памятник себе, то, по крайней мере, в обиду не даст.
Их аргументы достаточно убедительны. Я приведу два контраргумента.
Во-первых. Пока все проекты показываются экспертам, обсуждаются ЭКОСом, можно думать, что гостиничный комплекс, стоянка, лифты — необходимый компромисс для сохранения памятника. Но как только все согласования будут получены, начнется строительство за двумя "линиями обороны" (стенами замка и стенами сада), и там будет происходить все что угодно. Особенно имея в виду специфическое положение главного архитектора проекта, который ни в каком случае шума поднимать не будет. А на строительную площадку не то что население, никакой эксперт не пройдет. В свое время ЭКОС дал разрешение на строительство "Манежной площади", считая, что комплекс будет полностью подземным. В результате выросло всем известно что.
И во-вторых. Ужасно, что эксперты по охране памятников позволяют себе "в виде исключения" нарушать законы об охране памятников. Формально закон пока не нарушен: строительство не началось. И есть надежда, что и не будет: реконструкция памятника архитектуры разрешается законом в исключительных случаях с разрешения правительства РФ. Но, с другой стороны, невозможно представить себе, чтобы Сергей Степашин санкционировал то самое строительство "президентского подворья мэрии", которое Ельцин попытался своим указом предотвратить. А как только правительство РФ отклонит план реконструкции, все действия уважаемых экспертов превратятся в попытки нарушить закон, полностью подрывающие их авторитет.
--------------------------------------------------------
"Враги скрылись среди нас"
Генерал Евгений Сосновских, сопредседатель Московской экологической экспертизы
Я пришел на это заседание ЭКОСа с церемонии возложения венков павшим. В 1941 году, когда на нас напал враг, было видно, где враги, где свои. Сегодня враги скрылись среди нас, и они рушат наши памятники. Но мы не дадим им уничтожить наше наследие! Те, кто принял это решение, еще за него ответят. Они не скроются за безымянными советами, экспертизами Министерства культуры, экосами. Мы поименно вспомним тех, кто поднял руку! Мы не допустим разрушения нашего славного прошлого, нашего Петровского замка!
"Решение будет в нашу пользу"
Наталья Зачесова, начальник мастерской Центральных научно-реставрационных проектных мастерских Министерства культуры РФ
Те, кто говорят о нарушении закона об охране памятников, подтасовывают факты. Строительство еще не начато, а проектировать можно все что угодно — в этом нет никакого нарушения закона. В законе сказано, что в исключительных случаях по распоряжению правительства Российской Федерации строительство на территории памятника допускается. На сегодняшний день есть решение Министерства культуры, нам необходимо пройти градостроительный совет, и после этого мы, разумеется, выйдем на заседание правительства. И я уверена, что решение будет в нашу пользу. Если бы памятник страдал, на ЭКОСе никогда бы нас не поддержали. И у общественности куда больше оснований верить экспертам, чем генералам КГБ в отставке, которые всю жизнь ищут внутренних врагов.
"Это необходимый компромисс"
Алексей Комеч, заместитель председателя ЭКОСа
Реставрация Петровского дворца — это безусловное благо. Я не вижу в сложившейся ситуации ни нарушения указа президента, ни нарушения закона об охране памятников. В указе президента сказано: провести реставрацию и консервацию памятника. Там ничего не говорится о реконструкции, но она не запрещается. Реконструкция необходима, поскольку по-другому сохранить памятник не представляется возможным.
Посмотрите, что происходит сегодня в России с церквями. Там огромное количество незаконных пристроек, перестроек. Но тем не менее благодаря тому, что сегодня тысячи храмов переданы верующим, то есть вернули свою первоначальную функцию, обеспечена их жизнь, хотя десять лет назад казалось, что этот пласт культуры от нас уходит безвозвратно. Мы не можем сегодня найти новой функции усадьбам, и они исчезают на глазах. В Петровском замке появляется новая функция, и, следовательно, памятник будет жить. На сегодняшний день это необходимый компромисс.
Даже если представить себе, что кто-то отреставрирует памятник, то памятник без функции — это верный путь к его постепенному разрушению. Я не верю в возможность организации здесь музея не только по финансовым соображениям. Сам по себе памятник не обладает потенциалом, достаточным для его автономного показа, в нем нет собственной коллекции. А организация здесь какого-то нового музея сомнительна. Музеи не организуются по приказу. Для этого необходимы коллекция и человеческий потенциал, а этого в настоящий момент я не вижу.
Подписи
При Лужкове: ключи от здания академия Жуковского сдала 24 июня 1998-го. Два шкафа черного дерева исчезли 27 июня. Скульптура "Аллегория Рима" в парадном вестибюле, за которой охотились ГМИИ им. Пушкина и музей-усадьба "Архангельское", исчезла 30 июня. Тогда же исчезли монументальные бра в вестибюлях