После того как стало ясно, что Останкинская телебашня сама падать не собирается, встал вопрос о том, надо ли ее восстанавливать (см. стр. 3). Напомним, Шуховскую башню на Шаболовке оставили стоять без работы — как архитектурный памятник.
Вам Останкинская башня нравится?
Анатолий Даурский, директор кондитерской фабрики "Красный Октябрь":
— Ну как такая красавица может не нравиться? Я просто без ума от ее красоты и грациозности. Я с огромным удовольствием посещал смотровую площадку и ресторан "Седьмое небо". И обязательно водил в этот ресторан всех своих деловых партнеров и друзей. Иностранцам это место вообще безумно нравилось. Кстати, в свое время наша фабрика даже выпускала шоколад "Седьмое небо". Но, несмотря на все мои восторги, я, как бывший инженер, считаю, что восстанавливать башню не стоит: опасно. Будет дешевле, если мы перейдем на новые системы передачи телесигнала.
Виктор Деникин, заместитель полномочного представителя президента в Центральном федеральном округе:
— Да позор это, а не башня! И сгорела она от стыда за наше телевидение. За то, как телевизионщики освещали гибель подлодки "Курск". Я думаю, что этот пожар — божий знак всем и напоминание о плачевной судьбе Вавилонской башни.
Владимир Ресин, первый вице-премьер правительства Москвы:
— Я не могу отделить себя от башни, я ведь принимал участие в ее строительстве и могу сказать, что сроднился с ней. А потом она стала достоянием города и одним из самых посещаемых туристических мест Москвы. Честно говоря, я даже не могу представить себе Москву без Останкинской башни. Она была гордостью СССР. Не зря же строители и архитекторы получили за нее Ленинскую премию.
Игорь Чубайс, директор Центра по изучению России:
— Конечно, нравится — это символ русского ума. Я знаю, что у архитекторов было много проблем еще на уровне проектирования. В то время никто в СССР не хотел этот проект осуществлять, хотя это была прекрасная инженерная мысль. И когда проект захотели купить японцы, правительство решило строить башню. Со временем она стала частью культуры, архитектуры и истории страны. Мне очень жалко ее терять. Я на протяжении многих лет наблюдал ее из окна квартиры. И, несмотря на ее возраст, для меня она оставалась изящной и современной. Если ее нельзя восстановить в техническом плане, то ее надо оставить как памятник культуры.
Геннадий Меликьян, заместитель председателя правления Сбербанка России:
— Это же моя бывшая соседка, я раньше жил рядом с ней. И мне безумно ее жаль, но что поделаешь? Может, все-таки место не то выбрали. Ведь хотели ее строить на нормальном высоком месте, на Воробьевых горах, но Никита Сергеевич Хрущев ткнул пальцем в карту и попал в Останкино. Но сносить ее не надо, на новую башню мы денег просто не найдем.
Виктор Розов, писатель:
— Мне безразлично — торчит, ну и пусть себе торчит. Никаким символом и тем более святыней она для меня не была. Символ Москвы — это Кремль, а башня — это железяки и антенны. Кроме того, мне с самого начала было непонятно, почему именно Останкино выбрано местом для этой башни. В Останкино прекрасный дворец графа Шереметева, пруд, великолепный сад. А башня только портила эту идиллию.
Татьяна Астраханкина, депутат Госдумы:
— Останкинская телебашня — это символ мощи советского народа. Говорить, что это святыня, я не стала бы, но то, что она стала гордостью не только Москвы, но и страны,— это точно. Советский народ строил и созидал, а демократы теперь сжигают и пытаются демонтировать то, что не разрушено до конца. Я даже в мыслях не допускаю, что у них это получится.
Карен Шахназаров, президент концерна "Мосфильм", режиссер:
— Разве дело в том, что она кому-то нравится или не нравится? Башню просто надо восстанавливать, иначе мы совсем пробросаемся. Меня вообще удивляет беспечность нашего поколения. Наши отцы строили, а мы теперь только топим и сжигаем. А Останкинская башня — это не только уникальное архитектурное сооружение, которым восхищаются во всем мире, она символ Москвы. Это как Эйфелева башня в Париже, и город без нее оскудеет.
Андреа Бриньон, профессор Сорбонны:
— Это одно из потрясающих сооружений России, и в Европе она самая высокая. Но лично для меня башня в Останкино — скорее техническое сооружение, а не художественное. Наша Эйфелева эстетичней. И тем не менее демонтировать Останкинскую башню из-за какого-то пожара и строить новую — крайне неразумно. Проще найти денег на достойный ремонт.
Семен Альтов, писатель-сатирик:
— Конечно, нравится, все-таки приятно, когда за спиной стоит железная штуковина высотой в полкилометра и не падает. И мне было приятно думать, что информация на меня обрушивается с такой головокружительной высоты. Очень жаль, что в "Седьмом небе" я так и не побывал.
Зураб Церетели, президент Российской академии художеств:
— Без башни нельзя! И честно: я горжусь ею. Она — лицо столицы, символ мегаполиса. А символы сносить нельзя. И в пожаре виновато обслуживание, а не башня. Сносить то, что до нас создали, это мы умеем, не спорю, а вот следить как следует за созданным до сих пор не научились. Но если ее все-таки демонтируют, я готов предложить свои услуги по ее восстановлению или даже созданию новой телебашни.
Это она от стыда сгорела
Мне безразлично — торчит, ну и пусть себе торчит
Это ж символ русского ума