Получив 2 декабря право провести в 2018 году чемпионат мира по футболу, Россия, возможно, выиграла нечто иное, нежели возможность впервые в своей истории принять самое масштабное из существующих в спорте соревнований.
И речь вовсе не о шансе для тех, кто так или иначе будет причастен к организации чемпионата, хорошо на нем заработать. Или, как прямо пишут в интернете, "попилить" те, по крайней мере $10 млрд, которые, как предупредил Владимир Путин, понадобятся, чтобы устроить главный футбольный турнир в России. В стране, футболом, в отличие, скажем, от Бразилии, Италии или побежденной ею в Цюрихе и здорово обидевшейся Англии, строго говоря, никогда по-настоящему не болевшей и для футбола — такого уровня и размаха, как чемпионат мира, совершенно пока не приспособленной.
Циники считают, что другой причины, кроме этой, ну и еще понтов, отчаянно биться за второй подряд после сочинской Олимпиады спортивный форум, сулящий грандиозные расходы и не сулящий никакой очевидной прибыли, быть не могло. Но она была. Не такая очевидная, скорее философская, но такая веская, что перевешивает все остальные — практического толка.
Ведь чего до сих пор больше всего не хватало россиянам — и любящим футбол, и плевать с высокой колокольни на него хотевшим? Им не хватало понятного, прозрачного, доступного и надежного ориентира. Такого, чтобы было ясно, для чего живешь. В СССР с его пятилетками, коммунизмом к 1980 году, Госпланом, идеально расчерченными графиками экономического и социального роста с ориентирами все было в полном порядке. В России с ними возник жуткий дефицит.
Разве могут ими стать президентские или парламентские выборы в их нынешнем виде, когда выбирают все равно одних и тех же, а в колоде как было два туза, так и остается? Или, допустим, вступление России в ВТО или Таможенный союз? Что они дадут, простой человек не поймет, даже если целый день десять экономистов будут разжевывать ему суть. Ну далековато это от народа, что тут поделаешь. И мелковато. А изобретенные в последние годы национальные идеи — от повышения рождаемости до модернизации — красивы, но иногда слишком, что ли, расплывчаты, а главное, растянуты во времени и не имеют конечной точки. А она нужна, потому что, когда говорят, что вы, может, и не дойдете до радуги, но уж ваши внуки точно дойдут, ради них и терпите, энтузиазм пропадает даже у романтиков.
И в этом смысле футбольный чемпионат мира — идеал. Возьмем, например, масштаб. Сочинская Олимпиада — первая проба пера в данном жанре — тут ему явно уступает. Зимние Олимпийские игры — это в массовом сознании все-таки что-то не совсем национальное, чуточку местечковое. Что-то для самих сочинцев, для фанатов горных лыж, для немногочисленных "пляжных" туристов — большинство едва ли, несмотря на все клятвы, поверят в то, что после Олимпиады отдыхать на кавказской Ривьере будет лучше и дешевле, чем в Турции.
А охват чемпионата мира по футболу — это чертова дюжина городов, полстраны. Иными словами, с точки зрения географии национальная идея в самом буквальном смысле слова.
К тому же что такое чемпионат мира, все, у кого есть телевизор, примерно представляют. Картинка, появляющаяся на экране раз в четыре года, одинаковая, неважно, в каком государстве он проходит,— в Японии, Германии или ЮАР. И она сразу возникает перед глазами. Большие красивые стадионы, посреди которых изумрудным цветом сверкает трава. Начищенные до блеска аэропорты и вокзалы. Скоростные поезда, курсирующие не только между Москвой и Санкт-Петербургом, но и между Саранском и Екатеринбургом. Ярко одетые люди разных национальностей, которые, собравшись на центральной столичной площади, не бьют друг друга в кровь, а пьют пиво, братаются и поют песни. А рядом стоят и улыбаются добрые полицейские.
Чемпионат мира — это такой материализовавшийся вдруг фицджеральдовский "зеленый огонек счастья". Но до книжного, как известно, ни за что не добраться. А прелесть футбольного в том, что до него доберешься обязательно — причем известно когда. Всего-то уже через семь с половиной лет.
Другое дело, что, когда цель будет достигнута, обнаружится, конечно, что разница между взятой из телевизора картинкой и реальностью приблизительно такая же, как разница между безукоризненным английским вице-премьера Игоря Шувалова и английским "фром май харт" тоже выступавшего на презентации российской заявки в Цюрихе спортивного министра Виталия Мутко.
Но поняли-то члены исполкома Международной федерации футбола и того и другого. А куда было деваться, если борьба идет не за деньги и славу, а за великую идею?