Десять лет назад, 15 августа 1990 года, на трассе Рига--Юрмала в автомобильной катастрофе в возрасте 28 лет погиб лидер группы "Кино", певец, поэт и музыкант Виктор Цой.
Десятилетие печальной даты будет отмечаться без особого размаха. Российское MTV на днях показало специальную программу, фирма Real Records готовит к выпуску "трибьютный альбом", на котором песни Цоя в числе прочих поют Илья Лагутенко и Земфира, ОРТ покажет легендарный концерт "Кино" 1990 года в Лужниках. В ДК имени Ленсовета (на главной питерской рок-сцене) пройдет мемориальная акция "10 лет без Виктора Цоя". Целый день будут показывать фильмы с участием Цоя, архивные видеоматериалы, концертные и домашние. Певца будут вспоминать родные и друзья. И, разумеется, у знаменитой "стены Цоя" на Арбате сегодня соберутся грустные подростки с гитарами, поставят свечи, выпьют пива, водки и портвейна и будут весь день петь песни, самым современным из которых уже больше десяти лет.
А сочинять их Цой начал в конце 70-х. В 1981-м показал свои творения Борису Гребенщикову и получил от мэтра благословение, рекомендации и музыкантов "Аквариума", присланных в подмогу. К моменту расцвета деятельности ленинградского рок-клуба Цой со своим "Кино" был одной из его звезд наряду с тем же "Аквариумом", "ДДТ", "Алисой" и "Телевизором". Это был большой успех, но для зародившегося вскоре культа его было мало.
Альбом, который вышел в виде подпольно записанных кассет в 1988 году и назывался "Группа крови", стал всесоюзным бестселлером. По популярности с ним могли соперничать лишь записи "Наутилуса Помпилиуса" и "Ласкового мая", которые выходили в тот же момент и в том же формате. "Мелодия" примерно в тот же момент выпустила на виниле предыдущий диск "Кино" — "Ночь", и найти его можно было лишь у спекулянтов. В финале знаменитой "Ассы" прозвучал один из главных перестроечных рок-гимнов — "Мы ждем перемен". Цой стал народным героем, а нелепая преждевременная гибель намертво закрепила его славу. Хоронить Цоя на Богуславское кладбище в Питере пришли многие тысячи людей. На Арбате появилась стена, посмертный "Черный альбом" побил все рекорды по продажам (хотя стоил 25 рублей вместо традиционных пяти), прошли грандиозные концерты памяти Цоя.
Он, отчасти ориентируясь на своих англоязычных кумиров, отчасти самостоятельно выстроил, возможно, самый удачный сценический образ. Задранный подбородок, гордый профиль и, как писали когда-то, кошачья пластика. Всегда в черном. Восточная внешность добавляла загадочности и интриговала русский глаз. Он полностью соответствовал своему бурному времени, уже наполненному переменами, но еще не лишившемуся перестроечного романтизма. Тексты его песен иногда, а может и очень часто, были довольно бессвязными и брали отдельными фразами. Они могли действовать, как сеанс хорошего психотерапевта: "Если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так же плохо на сегодняшний день". Или прямо били наповал: "Перемен требуют наши сердца, перемен требуют нашли глаза". Плюс музыка, к уровню которой до сих пор мало кто сумел подобраться. Энергичный, пульсирующий ритмичный постпанк, сыгранный великолепными питерскими музыкантами. Гитарным риффам Юрия Каспаряна и упругим басовым партиям Игоря Тихомирова до сих пор, думается, многие завидуют.
Может показаться, что существующий до сих пор культ песен Цоя — всего лишь следствие его нелепой смерти на вершине успеха. И слова об их уникальности — лишь дань его памяти. Но на самом деле они заняли нишу, к которой никто не подобрался. И занимают ее больше десятилетия, не ощущая конкуренции. Все его ныне здравствующие коллеги, скажем так, измельчали. Отчасти это, конечно, возрастное явление. Возможно, и "Кино" ожидала та же судьба, но о том, что было бы, можно лишь гадать.
Современные рок-герои таким эффектом от своей музыки похвастаться не смогут. Может быть, когда-нибудь потом и не такой ценой. А пока что Цой со своими песнями остается недосягаемой вершиной. И на роковое место между Ригой и Юрмалой продолжают приносить цветы. А все потому, что к песням Цоя в какой-то момент приходит чуть ли не каждый начинающий слушать музыку подросток. Слушает он их, когда ему плохо, и оставляет их только тогда, когда ему становится лучше.
ЮРИЙ Ъ-ЯРОЦКИЙ