Фестиваль балет
Фестиваль FranceDanse, посвященный году Франции в России, завершился в Петербурге жаркой схваткой на передовой мирового авангардного танца. В Мариинском театре давали "Свадебку", "Весну священную" и "Кентавров" — балеты исполнила труппа Анжелена Прельжокажа, коронованного классика современного танца. Некоторое время назад его "Свадебку" с аншлагом показывали в Александринском театре, но и повторная встреча с хореографом забила зал битком. Из Мариинки — ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО.
Пятидесятилетний хореограф давно уже стал рупором современного танца. Его эпатирующие постановки провоцировали, вызывали бурную реакцию общественности и даже протестные демонстрации: редко кто из ныне действующих хореографов удостоился такой чести. Сын бежавшей во Францию албанки, выросший в традиционно патриархальной семье и воспитанный хулиганскими французскими улицами, ныне ставит в Большом театре и Гранд-Опера — и уже не как хулиган, но как закоренелый рецидивист.
Его "Свадебка" и "Весна священная" — знаменитые балеты дягилевской антрепризы — грубо и брутально говорят о сексе. Прельжокаж словно современный акын: танцует и ставит о том, что видит. Вокруг вседозволенность, распущенность, развращенность, насилие. Об этом и поет. И песнь его, бесстрастная в основе, фиксирует языком милицейских (полицейских) протоколов: "Применив насильственные действия, грубо овладел <...>. Нанес телесные повреждения средней степени тяжести <...>. Вела себя вызывающе, провоцировала на совершение сексуальных действий...". Где-то в интервью Прельжокажа мелькнула фраза, что в "Свадебке" он озаботился судьбой албанских девушек, что выходят замуж неизвестно за кого, лишь бы свалить из этой страны. Вполне возможно. Тем более что начало балета, когда одна девушка ведет другую, закрывая ей глаза,— единственная более или менее определенная пластическая формулировка неизвестности. Потом предстоит обыденное, рутинное насилие. И нормальная такая, вполне отечественная свадьба, когда перепившиеся гости уже не различают, где невеста, где жених, и где расстояние от физиономии до миски с воображаемым салатом микроскопично.
"Весна священная" и вовсе начинается с провокации: шесть девиц в супермини-юбках, стоя перед идиллически лежащими на лужайке пацанами, вызывающе нахально стягивают с себя трусы. Последовавший затем взрыв сексуального экстремизма, приправленный фетишизмом, выглядел вполне логичным и предсказуемым. Но поклонники Тинто Брасса вряд ли найдут для себя в балетах Прельжокажа разнообразия поз и ролевых игр и сюжетов. Агрессия не опоэтизирована. Вожделение похотливо. Сам процесс — физиологичен и трудоемок. Кульминация — десятиминутный танец полностью обнаженной девушки — уже не кажется чем-то вызывающим и шокирующим. Да и голой натурой сцену Мариинского театра не удивить: в 90-х годах здесь раздели целый хор (в опере Прокофьева "Огненный ангел"), после которого эксгибиционизм Альберта (в балете Матса Эка "Жизель") показался детским лепетом. Напротив, этот эпизод представляется наиболее целомудренным фрагментом "Весны": сорваны ничего не скрывающие покровы, предъявлена яростная нежность, а бьющаяся на изумрудной лужайке обнаженная кажется затравленной героиней фильма Ролана Быкова "Чучело".
13-минутный балет "Кентавры" хорош до безобразия! Чувственный мужской дуэт (новая редакция балета "Кожа мира") на музыку Дьердя Лигети очаровывает, околдовывает и странным образом освобождает сознание от всевозможных параллелей в виде гомосексуальных пристрастий. Фантастические и фантазийные существа проживают свою маленькую жизнь и смерть, лишь легкий пластический намек обозначает их физическую сущность. Роскошные полуобнаженные мужики, соблазнительно имитирующие то небрежный аллюр, то ход иноходца, то гордую рысь, полны первобытной нежности друг к другу и за эту нежность готовы перегрызть друг другу горло.
Жаль, что не показали анонсированное прежде "Благовещение": женский дуэт Марии и архангела Гавриила, протии которого в Москве рьяно ополчились православные хоругвеносцы. В этом случае программа бы оказалась сбалансированной. А так — бесспорная победа мужского активного начала.