Чтобы пересмотреть итоги приватизации, не надо быть ни гением, ни злодеем. Само приватизационное законодательство противоречиво настолько, что основания найдутся и для крутого "наезда", и для защиты. Результат же вчистую зависит от усмотрения судьи.
Споры, связанные с приватизацией, с точки зрения суда,— дело далеко не новое, рутинное и порядком набившее оскомину. Если б не большая политика. Скандалы вокруг известных промышленных гигантов не перестают быть в фокусе прессы. Между тем реальный передел собственности тихо и буднично свершается в залах суда. "Тихо" не значит гладко.
Десять рублей вместо "двух 'Волг'"
11 апреля 2000 года Хамовнический межмуниципальный суд Москвы признал недействительным чековый аукцион по продаже акций ОАО "Сапфир". Ответчиками по делу оказались более сотни физических лиц, десятка полтора лиц юридических, а также государственные органы Москвы. Но именно из-за физических лиц иск прокуратуры попал не в арбитражный суд, "собаку съевший" на приватизации, а в суд общей юрисдикции, занятый больше делами семейными, соседскими, жилищными и т. п.
Что бывает, если сделка недействительна? Обычно происходит так называемая двусторонняя реституция: участники сделки возвращают друг другу все, что получили. А теперь представьте себе, что когда-то вы получили за ваучер акции (имеющие на рынке определенную цену). Прошли годы, и от вас требуют эти самые акции вернуть. Что дадут вам взамен — обратно ваучер? Конечно, нет. Когда реституция невозможна, то по закону вам должны выплатить денежный эквивалент. Вопрос только, эквивалент чего. Суд, не мудрствуя лукаво, постановил: на ваучере значилось "10 000 рублей", три нуля "съела" деноминация, осталось 10 рублей. Арифметика для начальной школы. Тут не то что на "две 'Волги'" (обещанные когда-то Чубайсом), тут на пол-литра не хватит.
Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце...
Дело о приватизации ОАО "Сапфир", конечно, не сводилось к расчету стоимости ваучера. Все намного запутаннее. Достаточно сказать, что мотивированное решение суда заняло 99 страниц, а сочиняли его (на языке судей — "отписывали") более двух месяцев.
Прокуратура, к которой потом присоединилось и Мингосимущество, требовала признать недействительным чековый аукцион, то есть сделки с первоначальными приобретателями акций. Основанием для этого стало нарушение одного из закрытых постановлений правительства о приватизации оборонных предприятий (то, как такие постановления не согласовывались друг с другом и с Государственной программой приватизации, юристам хорошо известно).
По итогам состоявшегося в 1994 году чекового аукциона акции "Сапфира" достались ряду физических и юридических лиц. И, понятное дело, закрутились в рыночном обороте, переходя из рук в руки. За годы выстроились довольно длинные, идущие в параллель "цепочки" сделок с этими акциями. Теперь прокуратура, желая найти концы, потащила в суд всех разом — как последних приобретателей акций, так и промежуточных участников каждой "цепочки". Этим, собственно, и объясняется огромное количество ответчиков, простое перечисление которых занимает листы.
С точки зрения гражданского процессуального права такой ход наверняка вызовет споры, хотя адвокатами истца в деле выступали крупные специалисты — например, Галина Крылова, известная своей защитой интересов Юрия Лужкова в деле против Сергея Доренко.
Но прокуратуре, понятно, нужны были акции. Определить, в чьих руках они находятся, несложно — сложнее вернуть. По идее, если последовательно признать все сделки недействительными, акции по той же длинной "цепочке" надо вернуть "Сапфиру". При этом все участники будут что-то друг другу должны, от бесконечных расчетов голова пойдет кругом. Успевшие продать свои акции дальше, должны будут возвращать полученные когда-то деньги (а за иных придется расплачиваться уже наследникам).
Однако решение было найдено. Простым признанием сделок ничтожными суд не ограничился. Суд счел, что некоторые сделки по перепродаже акций "Сапфира" совершались "с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности" (статья 169 ГК). То есть при покупке акций некоторые лица не просто нарушали закон, а умышленно совершали действия, носящие характер преступления. Санкция за это — взыскание приобретенных акций в доход государства.
Чем же мотивировал суд применение конфискационных санкций? В решении указано, что фирмы, купившие акции на чековом аукционе, нарушили ряд положений постановления правительства и инструкции Минфина о сделках с ценными бумагами. В обход запрета акции были приобретены на заемные средства; не было также разрешения Антимонопольного комитета (приобретался пакет 35%). Главным аргументом, однако, стало то, что и эти фирмы, и часть граждан выступали лишь некими "формальными покупателями" акций "Сапфира" (попросту подставными лицами), а "фактическим покупателем" оказался банк "Российский кредит". Банкам, напомним, Государственной программой приватизации запрещено иметь в собственности более 10% акций какого-либо акционерного общества.
А был ли закон?
Здесь начинается самое интересное. По мнению суда, банк "Российский кредит" приобретал большой пакет акций ОАО "Сапфир" различными путями: акции покупали фирмы, связанные с банком, или работники банка, или сторонние граждане, участвовавшие в чековом аукционе с целью продать полученные акции "Российскому кредиту". С виду все просто. Гораздо труднее дать этому юридическую оценку.
Нашему законодательству неведомы использованные судом понятия "формальный" и "фактический покупатель". Закон, по сути, не позволяет выявлять лиц, которым фактически принадлежит имущество, переданное в собственность некоего юридического лица. В Англии и США с их прецедентной системой права существует понятие lifting the veil — "снятие покрова". Там в принципе можно установить и привлечь к ответственности действительного обладателя имущества. Но это там, а не у нас.
У нас же суд признал покупку гражданами акций с намерением продать их банку мнимой сделкой. Мнимая сделка совершается "лишь для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия". Однако оплата акций была произведена, свои ваучеры граждане "вложили". Логичнее было бы ставить вопрос о притворной сделке: граждане, приобретая акции, выступали как посредники (скажем, комиссионеры) банка, а купля-продажа лишь прикрывала незаконный в данном случае договор комиссии. Только и здесь неувязка: акции приобретались не на деньги банка, а на ваучеры самих граждан.
С юридическими лицами вопросов еще больше. Суд установил, что при покупке ими акций "Сапфира" были допущены нарушения инструкции Минфина 1992 года, и ответчики данные нарушения не оспаривают. Проблемы связаны со статусом самих инструкций.
В Законе о введении в действие первой части Гражданского кодекса РФ (принятой в октябре 1994 года) сказано, что ряд норм этого кодекса применяется к спорам о недействительности ранее совершенных сделок, если этот спор рассматривается после 1 января 1995 года. Иными словами, если приватизация проходила в 1994 году, а спор о недействительности сделки возник сейчас, то при его решении следует руководствоваться в том числе нормами нового ГК, перечисленными в статье 9 Вводного закона. В частности, статьей 168 ГК: "Сделка, не соответствующая требованиям закона и иных правовых актов, ничтожна...".
Суд, применяя эту статью, записал в решении, что нарушение инструкции Минфина есть "нарушение требований закона". Понятно, ошибочка вышла: инструкция никогда законом не являлась. А вот можно ли отнести ее к "иным правовым актам" — вопрос. Новый ГК понимает под "иными правовыми актами" только указы президента РФ и постановления правительства РФ. Но это сейчас, а раньше весь массив министерских писем и инструкций считался "законодательством".
Защита настаивает на том, что нарушение инструкции не есть нарушение "закона или иных правовых актов" и потому не влечет ничтожность сделки. Если такой подход возобладает, то модная нынче идея зафиксировать (или, как говорят, "обнулить") итоги приватизации обретет определенную правовую почву. Во всяком случае, из сферы судебных разбирательств могут быть выведены нарушения ведомственных актов (издавалось коих множество).
Хамовнический суд, однако, в столь высокие материи не углублялся. Теперь распутывать тугой узел этих и многих других правовых проблем предстоит Мосгорсуду, куда ответчиками подана кассационная жалоба. Дополнительная сложность в том, что для судов общей юрисдикции запутанные приватизационные дела пока непривычны. Впрочем, судя по активности прокуратуры, это только пока.
ОЛЬГА Ъ-ПЛЕШАНОВА