Сегодня на заседании Совета безопасности будет решаться судьба российской армии и двух ее разругавшихся "командующих" — министра обороны Игоря Сергеева и начальника Генштаба Анатолия Квашнина. Корреспондент Ъ МИХАИЛ Ъ-КОЗЫРЕВ попросил бывшего первого замминистра обороны и бывшего секретаря Совбеза депутата Госдумы АНДРЕЯ КОКОШИНА дать прогноз, как разрешится этот конфликт.
— Существует мнение, что спор вокруг сокращения ракетных войск стратегического назначения — это скорее личный конфликт Сергеева и Квашнина. Действительно ли они никогда не могли найти общий язык?
— Я не считаю, что этот конфликт был изначально предопределен. Иногда люди с разным опытом, образованием, типами культуры хорошо совмещаются. По крайней мере, в 1997 году, когда оба были только назначены на свои должности, мы работали более или менее в унисон. Было понимание того, что нужно вплотную заняться военной реформой. Еще в бытность заместителем начальника Главного оперативного управления Генштаба Квашнин выступал за повышение качественных показателей за счет количественных. И это, кстати, многим не нравилось. Спрашивали: зачем сокращать армию, ведь это неизбежно ударит по нашему статусу? Сергеев же был весьма рациональным главкомом РВСН.
— И поэтому, как только стал министром, присоединил к РВСН войска ракетно-космической обороны и военно-космические силы?
— Это формула, типичная для военной организации: конкурирующие подразделения не должны существовать. Можно было объединять ВКС и РВСН, но ВКС надо было оставить целостным организмом. Это была структура, доказавшая свою правомерность. Ликвидация ВКС была большой ошибкой.
Еще одной крупной ошибкой было предложение Сергеева о создании сил стратегического сдерживания, которые должны были подчиняться заместителю министра обороны и объединить все стратегические ядерные силы — воздушного, морского и наземного базирования. Такого нигде в мире нет. И ошибкой Сергеева было то, что он попытался все это реализовать в обход Генштаба. Чем, конечно, взбудоражил все вооруженные силы. И, видимо, подстегнул создание альтернативной концепции (имеется в виду концепция Анатолия Квашнина, предусматривающая значительное сокращение РВСН и включение их в состав военно-воздушных сил.— Ъ).
— Итогом стал беспрецедентный конфликт между начальником Генштаба и министром обороны. Ведь такого обострения отношений между двумя главными военачальниками никогда не было...
— Почему же... Очень острый конфликт был между министром обороны Устиновым и начальником Генштаба Огарковым. Он, конечно, не выплескивался на публику. Но Огарков, уже когда ушел с должности начальника Генштаба, позволил себе в печати выступить со взглядами, по меньшей мере на 90 градусов отличающимися от того, что проповедовал Устинов. И это в те времена!
В целом же конфликт Сергеева и Квашнина, по моему мнению, имеет скорее институциональный характер. У нас очень несовершенно законодательство и практика его применения. У нас нет закона, где было бы скрупулезно расписано, кто такой министр обороны, чем занимается он, его замы, чем занимаются начальник Генштаба и его замы и т. д. Считается, например, что на военное время министр обороны не нужен. Начальник Генштаба замыкается на верховного главнокомандующего, и он управляет всеми войсками через Генштаб, как товарищ Сталин во время войны. Эти аргументы постоянно используют сторонники усиления роли Генштаба. Так что до тех пор, пока отношения министра обороны и начальника Генштаба не будут четко прописаны, это будет постоянный очаг конфликтности.
— Логично ли, что конфликт будет рассматривать Совет безопасности?
— А главный судья по большому счету будет один — президент. Политический вектор определит глава государства.
— И какой вектор будет определен?
— Я не думаю, что на Совете безопасности будут приняты какие-то серьезные кадровые и институциональные решения по вопросу реформирования РВСН и армии в целом,— для этого было слишком мало времени. Скорее всего, на этом заседании будут приняты только самые предварительные решения.