Военная прокуратура Северного флота прекратила уголовное дело, возбужденное по факту терроризма, захвата заложников и хищения оружия. В августе прошлого года, напившись водки с пивом, матросы Иван Фомушкин и Владимир Тарасов развязали боевые действия на базе подводников "Островной". С подробностями — ВЯЧЕСЛАВ Ъ-ГУДКОВ.
Оружие им не доверяли
20-летние матросы Иван Фомушкин (призванный из Тюмени) и Владимир Тарасов (из Республики Коми) проходили службу на "Островном" — бывшей базе атомных подводных лодок.
По отзывам сослуживцев, оба не были образцовыми моряками. Фомушкин с первых месяцев службы проявил крайнее неприятие дисциплины, по любому поводу пререкался с начальством и выполнял приказы только в условиях тотального контроля. Будучи физически сильным, он сразу же дистанцировался от сослуживцев своего призыва и стал проявлять к ним агрессию. Любил выпить и не скрывал этого даже от начальников и флотских психологов.
Тарасов обращал на себя внимание командиров своеобразным чувством справедливости: он считал, что офицеры должны быть менее требовательны и обязаны предоставлять матросам больше свободы.
На втором году службы Тарасов и Фомушкин попали в только что сформированную роту охраны, где матросы через день заступали в караул. Однако к караульной службе моряков не допустили: изучив их личностные качества, психолог части не рекомендовал доверять им оружие. В итоге накануне "дембеля" Фомушкину и Тарасову пришлось заняться хозработами, которые больно задевали их самолюбие.
Деньги "выбивали" топором
Вечером 5 августа в части, где служили оба матроса, были организованы две пьянки. Инициаторами были Фомушкин и Тарасов. Один пил на КПП, другой — в казарме.
На КПП водки хватило до двух ночи, но задор к тому времени не прошел. Фомушкин с собутыльником решили взять в долг у матроса Вячеслава Рудяева, который нес службу на посту #3 береговой базы. Подойдя к охраняемой территории, моряки попросили у Рудяева денег. Часовой ответил отказом и потребовал покинуть пост. Фомушкин "завелся", однако товарищу удалось его увести.
Деньги они в конце концов нашли, и компания выпила принесенных из города водки и пива. После чего порешили разойтись. Но Фомушкину опять показалось мало: оставив товарищей, он пошел в казарму, где встретился с Тарасовым, тоже жаждавшим "продолжения банкета".
В полчетвертого утра Фомушкин и Тарасов в поисках спиртного отправились на электростанцию. Выпить там было нечего, и поэтому они в ярости стали крушить имущество сорванным с пожарного щита топором.
Когда перед Фомушкиным появился матрос, прибежавший на шум из соседнего здания, тот попытался ударить топором и его, но матрос сумел увернуться и убежать. В этот момент Фомушкин вдруг вспомнил про пост #3, где ему отказали в "помощи".
Ошибка часового
Часовой Рудяев спустился со смотровой вышки и ходил по периметру в ожидании смены. Он не видел, как Фомушкин и Тарасов топором проделали в ограждении большую дыру. Моряки возникли перед Рудяевым неожиданно, но он не удивился, помня о том, что накануне Фомушкин приходил занять денег. Даже топор в руках сослуживца почему-то не насторожил его.
Внезапно Тарасов ухватился за висевший на плече часового автомат и потянул его к себе, а Фомушкин занес над Рудяевым топор. Часовой подчинился. Получив автомат, Тарасов для острастки пальнул в воздух, после чего Рудяев под дулом поплелся туда, куда ему указали. В сторону соседнего поста.
Часовой поста #3 матрос Станислав Кундас, услышав выстрелы, стал думать, как ему поступить. За этим занятием его застал сменщик Рудяева матрос Алексей Тарасов, шедший на свой пост. Пока они обсуждали ситуацию, ко второму посту подошли Фомушкин и Владимир Тарасов. И снова они взяли часовых на испуг: наставив на них автомат, преступники завладели еще двумя "калашниковыми". Как раз в этот момент на пост влетел запыхавшийся начальник караула старший лейтенант Денис Ежов. Он попытался успокоить преступников, но Владимир Тарасов не дал ему договорить.
— Чего ты боишься? — крикнул он Фомушкину.— Давай, мочи их!..— И ударил прикладом автомата своего однофамильца. Тут Фомушкин уложил очередью начкара. Трое часовых бросились бежать. Фомушкин и Тарасов в караул не ходили, но стреляли, как оказалось, неплохо. Алексея Тарасова и Станислава Кундаса они подстрелили практически одновременно. Раненный в живот и ногу Тарасов от боли сразу потерял сознание. Прямо на него упал убитый Кундас. Рудяеву повезло больше. Он получил две пули, но все же смог убежать. Его спас дежурный электрик, который случайно проходил неподалеку от поста и отвлек внимание преступников. Они стали стрелять по нежданному свидетелю, но промахнулись. Истекая кровью и почти теряя сознание, Рудяев доковылял до штаба, где находился дежурный по части.
"Расстрелянный" заложник
Тем временем Фомушкин и Владимир Тарасов вытащили из кобуры лейтенанта Ежова пистолет и двинулись к караульному помещению. Теперь у них было целых четыре "ствола", но преступники решили на этом не останавливаться. Они собирались завладеть оружием и боезапасом всего караула. Дальше не загадывали, договорились действовать по обстановке.
Матросы, находившиеся в караулке, тоже слышали стрельбу. Но, не дождавшись начкара, бросили караулку и бежали в штаб части. Общему настроению не поддался только матрос Денис Сухоруков. Он решил остаться и запер дверь помещения.
Однако преступников замки не остановили. Они за считанные секунды расстреляли из автоматов внутренние запоры. Ворвавшись в помещение, преступники столкнулись с Сухоруковым. Матрос не успел даже вскинуть автомат — ему в голову всадили пистолетную пулю.
Убийцы расстреляли замки сейфов, в которых хранились оружие и боезапас караула, и подготовились к круговой обороне. "Работа" подходила к концу, когда преступники услышали возле караулки стоны. Открыв дверь, они глазам своим не поверили: за ней сидел "расстрелянный" матрос Алексей Тарасов. Очнувшись, раненый моряк пополз в караулку за помощью, но вместо этого снова попал в пекло.
Несмотря на хмель, преступники быстро сообразили, что Тарасова можно использовать в качестве заложника.
"Чтоб пацанам легче служилось"
Через полчаса убийц со всех сторон обложили милиция и бойцы поднятой по тревоге караульной роты. Командование гарнизона начало переговоры с преступниками. Те никаких конкретных требований не выдвигали, за исключением водки и сигарет. Но претензии высказывали. "К нам относятся, как к скотам,— заявил командирам Фомушкин.— Выдают яловую обувь вместо хромовой. Заставляют по воскресеньям бегать кроссы. Мы хотим показать всему флоту, как можно служить!"
Во время переговоров он был возбужден, почти все время кричал, срывался на фальцет. Владимир Тарасов, наоборот, был очень спокоен и говорил командирам, что они здесь ненадолго, всего на пару часов: "Чтоб пацанам легче служилось".
В перерывах между переговорами преступники обсуждали, как им быть дальше. Через несколько часов убийцы решили покинуть караулку и попытаться выбраться из "Островного" на машине. Для реализации плана им нужен был заложник, но только не раненый, который мог через какое-то время умереть. И они потребовали автомобиль с водителем якобы для того, чтобы отвезти раненого в госпиталь. Водителя они собирались сделать своим основным заложником. Чтобы подтвердить серьезность намерений, моряки несколько минут вели из окон караулки огонь, едва не убив одного из офицеров, участвовавших в переговорах.
Офицеры пытались потянуть время, но около восьми утра нервы у преступников не выдержали. В этот момент к "Островному" подлетал вертолет из Североморска с офицерами штаба и сотрудниками прокуратуры. Услышав звук его двигателя, убийцы запаниковали: они решили, что прилетела группа захвата.
Самый важный выстрел
Дверь караулки распахнулась, на пороге появились вооруженные автоматами Фомушкин и Владимир Тарасов. Посмотрев по сторонам, преступники побежали в сторону автопарка. Раненого Алексея Тарасова они тащили на себе. Это себя оправдало: оцепление не решилось открыть по ним огонь.
Уже через несколько минут убийцы были в парке. Они бросились к ближайшему "КамАЗу", туда же втащили заложника. Пока Фомушкин пытался завести автомобиль, Владимир Тарасов обстреливал позиции бойцов из оцепления. Когда над частью снова показался североморский вертолет, матрос и в него выпустил несколько очередей, но не попал.
Неизвестно, как бы развивались события, сумей Фомушкин завести "КамАЗ". Преступники могли бы податься в соседний поселок и взять там новых заложников. Могли отправиться и к причалу, где стоял пассажирский теплоход.
Но Фомушкин с двигателем не справился. В поисках другого выхода преступники решили осмотреться. Владимир Тарасов остался с заложником в кабине, а Фомушкин, выбравшись наружу, присел на корточки позади "КамАЗа" — оттуда были хорошо видны подступы к автопарку. И оказался на мушке часового поста #1 матроса Андрея Седошенко, который все это время следил за тем, как развивались события.
Три короткие очереди застали Фомушкина врасплох. Матрос уткнулся лицом в пыльный грунт и застыл. Очереди и наступившая затем тишина испугали Владимира Тарасова. Он на миг высунулся в окно и позвал Фомушкина. Тот не ответил. "Его грохнули",— сказал убийца и выстрелил себе в висок.
Пять трупов за три бутылки
Согласно заключению посмертной психолого-психиатрической экспертизы, во время совершения преступления матросы Фомушкин и Тарасов были психически здоровы и вполне вменяемы. Вскрытие подтвердило, что они находились в состоянии сильного алкогольного опьянения. Спиртное, как посчитало следствие, и стало в этой истории главным "провокатором" — никаких причин сводить счеты с товарищами по службе у них не было.
— Уголовное дело в отношении Фомушкина и Тарасова после тщательного расследования было прекращено в связи с их смертью,— прокомментировал ситуацию Ъ начальник отдела надзора военной прокуратуры Северного флота Виктор Леденев.— Выводы из случившегося сделаны, многие командиры и начальники понесли строгое наказание за свои просчеты. Но оргвыводы не смогут повлиять на итог этой истории: три бутылки водки перечеркнули пять человеческих жизней.